ACT I. SCENE I. Before LEONATO'S house.
Enter LEONATO, HERO, and BEATRICE, with a Messenger
BEATRICE
You had musty victual, and he hath holp to eat it: he is a very valiant trencherman;
he hath an excellent stomach.
Messenger
And a good soldier too, lady.
BEATRICE
And a good soldier to a lady: but what is he to a lord?
Messenger
A lord to a lord, a man to a man; stuffed with all honourable virtues.
BEATRICE
It is so, indeed; he is no less than a stuffed man:
but for the stuffing, — well, we are all mortal.
LEONATO
You must not, sir, mistake my niece. There is a kind of merry war betwixt Signior Benedick and her:
they never meet but there's a skirmish of wit between them.
BEATRICE
Alas! he gets nothing by that. In our last conflict four of his five wits went halting off, and
now is the whole man governed with one: so that if he have wit enough to keep himself warm, let him
bear it for a difference between himself and his horse; for it is all the wealth that he hath left,
to be known a reasonable creature. Who is his companion now? He hath every month a new sworn brother.
William Shakespeare «Much Ado About Nothing» Act I, Scene I, line 44—65.
Акт 1. Сцена 1. Перед домом ЛЕОНАТО.
Входят ЛЕОНАТО, ХЕРОЙ и БЕАТРИС с посыльным
БЕАТРИС
У тебя была заплесневелая еда, а он обязан её съесть: он очень доблестный гурман;
у него превосходный желудок.
Посыльный
И хороший солдат тоже, леди.
БЕАТРИС
И хороший солдат для леди: но кто он для милорда?
Посыльный
Милорд с милордом, как человек с человеком; напичканные всеми достопочтенными добродетелями.
БЕАТРИС
Это действительно так; он не менее, чем наполненный мужчина: но что касаемо начинки, — ну, что же, все мы смертны.
ЛЕОНАТО
Вы не должны сэр, заблуждаться по поводу моей племянницы.
Здесь между сеньором Бенедиктом и ней идёт своего рода добродушная война: они никогда не встречались, но между ними происходит перепалка остроумий.
БЕАТРИС
Увы! Он ничего от этого не получит. В нашем последнем конфликте четыре из пяти его умов приостановились, и теперь весь человек управляется с помощью одного: так что, если у него достаточно ума, чтобы держать себя добросердечно, пусть он вытерпит такое для различия между собой и его лошадью; ибо это есть всё богатство, что у него осталось, быть прославляемым рациональным существом. Кто компаньон его теперь? У него каждый месяц появляется новый названый брат.
Уильям Шекспир «Много шума из ничего» акт 1, сцена 1, 44—65.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 15.12.2022).
В отдельном разделе ниже мной будет представлен читателю дополнительный материал с рассмотрением образов «добродетели», однако, предлагаю возвратиться к семантическому анализу сонета 54.
Хочу отметить, что в середине строки 11 проставлен знак препинания «точка», поэтому предложение, повествующее о диком шиповнике, называемом «червоточина» закончилось.
Далее начинается повествование о культивируемых розах, вполне вероятно «дамасских». Именно, в середине строки 11 пролегает граница литературного приёма «антитеза», служащего в качестве литературного приёма всей сюжетной линии сонета 54 в аллегорическом сопоставлении дикого шиповника с культивируемыми розами.
«Die to themselves. Sweet roses do not so;
Of their sweet deaths are sweetest odours made» (54, 11-12).
«Умирают сами по себе. Милые розы не делают так;
От их сладостных смертей исходят самые сладчайшие ароматы» (54, 11-12).
Рассматривая строки 10-12, хочу обратить особое внимание на то, что сопоставление в сравнительной аллегории очень выразительное и образное: «…они живут неухоженными, и незамеченными увядая умирают сами по себе. Милые розы не делают так; от их сладостных смертей исходят самые сладчайшие ароматы».
В подстрочнике строк 11-12, повествующий бард выразил нотки сожаления, что жизнь и смерть бастарда такая нелёгкая. Социальное положение простолюдина при метафорическом сравнении с шиповником удручает барда, поэтому он, подчёркивая этот факт, написал: «Умирают сами по себе». То есть очень рано, и не замечено быстро.
Конечной частью строки 11 и строкой 12, повествующий акцентировал контраст в сопоставлении смертей бастардов и аристократов. Этот контраст подчёркнуто усилен автором окончаниями слов «themselves» и «roses» строки 11 с помощью литературного приёма «ассонанс», что подчёркивает и выделяет строку.
В заключительном двустишии, повествующий бард сформулировал выводы, предлагая юноше, адресату сонета получить для себя существенное переосмысление для своей жизни, исходя из содержания вышеизложенной притчи.