«И призвал Иаков Рахиль и Лию и сказал им: «Отец ваш, которому всею силою моею работах..., десять раз измени мзду мою... но не даде ему Бог зла сотворити мне, и все козни отца вашего обратились на него же самого» (Быт.31:6–7);
«...таковы мои двадцать лет в доме твоем. Я служил тебе четырнадцать лет за двух дочерей твоих и шесть лет за скот твой, а ты десять раз переменял награду мою» (Быт.31:41);
«...все, которые видели славу Мою и знамения Мои, сделанные Мною в Египте и в пустыне, и искушали Меня уже десять раз, и не слушали гласа Моего» (Числа. 14:22).
В строках 9-10, повествующий бард продолжил, изменения юноши к лучшему: «В десять раз ты сам будешь счастливее, чем твоё мастерство, если твои десять, изменят тебя десять раз». Оборот речи в «елизаветинскую» эпоху при обращении к кому-то: «thou art», «твоё мастерство», это прежде всего, проявление знака уважения к человеку, как к «достойному образцу, мастерства матери Природы». Но, как оборот речи «thou art», мог содержать двух смысловое обозначение.
Сама христианская доктрина, изначально была обращена к человеку, призывая его к «самосовершенствованию» в проявлении в себе лучших человеческих качеств через выполнение божьих заповедей.
Шекспир часто использовал ссылки на Евангелие, не только в сонетах, но и в своих пьесах. Идеи христианского милосердия, гуманизма и сострадания пронизывают произведения гения драматургии, это прямо указывает на то, он был глубоко верующим человеком.
Строки 11-12 содержат риторический вопрос, для построения последующего контраргумента в пользу темы «продолжения рода».
«Then what could death do, if thou shouldst depart,
Leaving thee living in posterity?» (6, 11-12).
«Затем, что может сделать смерть, если нужно будет тебе отбыть,
Оставляя себя в потомстве — жить (сейчас)?» (6, 11-12).
В строках 11-12, повествующий обратился с вопросом к юноше: «Затем, что может сделать смерть, если нужно будет тебе отбыть, оставляя себя в потомстве — жить (сейчас)?». Но в самом поставленном риторическом вопросе содержится довод, выполняющий функцию в пользу продолжения рода, основного нарратива группы «Свадебных сонетов».
Определённо, но конечная цезура строки 12 требовала заполнения для правильного построения предложения при переводе на русский. Поэтому конечная цезура строки 12 мной была заполнена словом наречием в скобках «сейчас», которое решило проблему рифмы строки.
Риторическим контраргументом заключительных строк 13-14, повествующий как-бы подводит черту вышеизложенному, при этом предложив некую ужасающую альтернативу в противовес.
«Be not self-will'd, for thou art much too fair
To be death's conquest and make worms thine heir» (6, 13-14).
«Не будь своевольным, для себя слишком прекрасного (пожалей)
Стань победителем смерти и не сделаешь твоими наследниками червей» (6, 13-14).
Строки 13-14 следует читать вместе, так как он связаны по смыслу: «Не будь своевольным, для себя слишком прекрасного (пожалей), стань победителем смерти и не сделаешь твоими наследниками червей». Конечная цезура строки 13 требовала заполнения для стилистически правильного построения предложения при переводе на русский. Поэтому мной была заполнена конечная цезура строки 13 глаголом в скобках «пожалей», который решил проблему рифмы строки.
При морфологическом анализе в сопоставлении фраз в повелительном наклонении строки 13: «Be not self-will'd», «Не будь своевольным»; и «To be death's conquest», «Стань победителем смерти» строки 14, можно обнаружить, что бард использовал литературный приём «аллюзия» с вполне очевидными ссылками на главную доктрину Евангелие.
Несомненно, христианская доктрина ставит во главе «краеугольного камня» идею «победы человека над смертью» и усмирение собственной самости. Но насколько известно, автор сонета 6 был глубоко верующим человеком, который посвятил сонет юноше, адресату, который также был верующим. Впрочем, несмотря на то, сонет 6 имеет прямые ссылки на Евангелие, он не является религиозным стихом.
Критический анализ сонета 6 представителями от академической науки.
Начальная строка этого сонета ведёт непосредственно из конца сонета 5, как будто два стихотворения были задуманы как одно целое, что само по себе, возможно, является отсылкой к идее соединения через брак, которая формирует первые 18-ть «Свадебных сонетов».