Бельский рыдал и сквозь плещущую изо рта кровь произнёс:
— Не убивал…
Нежелание сознаться в содеянном разъярило Родиона ещё больше. Он поднял нож, прицеливаясь подонку в живот. Пятьдесят шесть ударов — по два за каждый, нанесённый Владе.
Бельский выставил перед собой тот самый предмет, словно щит. И тогда Родион разглядел что это. Светолик в рамке. А на нём Бельский в окружении двух мальчишек лет десяти. Они обнимают его с двух сторон. На лице Бельского нет привычной маски скользкого циничного подонка — только лицо любящего отца.
Как он посмел защищаться тем, что так жестоко уничтожает! Родиона сковала внезапно нахлынувшая оторопь. Что бы сказала Влада? Была бы она довольна тем, что отец собирается натворить? Родион вспомнил её, парящей по сцене с ангельскими крыльями. Она никуда не ушла, она всё ещё здесь. Рядом с ним.
Родион отступил, всё ещё держа нож готовым к удару.
— Сделай это! — послышалось сзади.
Родион обернулся и увидел Олафа.
— Он убил Владу. Прикончи его.
— Я не делал этого, — завопил Бельский. — Пожалуйста, помогите.
— Подонок всегда врет.
Родион бросил нож на пол. Отступил, пока не упёрся ногами в стол.
— Уходи Олаф. Это уже мои проблемы.
— Ты чёртова размазня!
Олаф достал непонятно откуда взявшийся пистолет и выстрелил в Бельского. Тот мгновенно обмяк. Олаф перевёл дымящийся ствол на Родиона.
— Ты ничего никогда не можешь сделать нормально. Слабак!
— Олаф! Ты что…
— Всегда выходишь чистеньким из воды, лишь бы кто-то другой делал грязную работу. А я устал делать её за тебя, устал быть твоей тенью. Мне осточертело, что все лавры достаются тебе, а ты ведёшь себя как мученик.
Позади Олафа хлопнула дверь. В затемнённый кабинет вошёл силуэт.
— Это Герасим, — не оборачиваясь, сказал Олаф. — Он все для тебя подготовил — убрал охрану и дворецких. Преподнёс тебе его на блюдечке, нужно было только прикончить его. А потом и себя.
Родион заметил, что за спиной Олафа шёл вовсе не Герасим, а тот самый сыщик, который допрашивал его в участке.
Выглядел Домра плохо: раскрасневшееся лицо, грязные волосы, на лбу вздулись от напряжения вены, полы рубашки запачканы кровью. Каждый шаг давался ему тяжело.
— Брось, — сыщик прислонил к виску Олафа пистолет.
— Пристав Домра, — выговорил Олаф, не сводя пистолета с Родиона. — Как хорошо, что пробки вас не задержали.
— Герасим жрёт грязь на крыльце, можешь выйти посмотреть. А теперь брось пистолет, или отправишься к нему.
— Я бы рад, но не могу, пристав. Если я не закончу то, что начал — мне конец.
— Олаф, что ты наделал?
— Он внедрил отклик в твою коррекцию, который вызвал приступ психоза, — Объяснил Домра. — Воспоминания он подменил ложными, чтобы ты думал, что был с ним в Радищево.
— Это невозможно. Я никогда не проходил коррекцию.
— Я сделал так, чтобы ты и это забыл, — с гордостью сказал Олаф. — Удивлен? Помнишь проект 1287? Ты не верил в меня, а я мечтал доказать, что могу быть достоин тебя. И когда у меня получилось, ты просто закрыл его. Это было моё детище, но ты наплевал на меня. Признайся, из-за зависти? Или просто чтобы насадить мне?
— Значит, это я убил её…
— Это он убил, Родион. Ты не мог себя контролировать. Он организовал твой побег, чтобы убрать будущего конкурента и тебя заодно. Тогда он станет единоличным владельцем СОНМ и будет делать всё, что захочет.
— Моя девочка видела меня перед смертью. Господи… Она так любила меня. Ты убил ее любовь.
Родион поднял нож с пола, направил на Олафа.
— Брось пистолет, — скомандовал Домра.
— Ты сам во всём виноват. Твоя слепая вера в предназначение спасать всех вокруг, разрушала все, что мы вместе построили. А я этого не хотел!
Родион шел на друга, словно японский камикадзе, жертвующий собой ради смерти врага.
Прогремел выстрел. Пистолет выпал из руки Олафа, а следом и он сам свалился на пол с дыркой в виске.
Домра без сил опустился на колени.
— Бельский скользкий ублюдок, но он не убийца. Олаф разыграл спектакль с пропавшими светописями в Турове, чтобы убедить тебяв заговоре против тебя же самого. Годами он тайно добавлял в коррекции свои правки, чтобы пациенты по команде становились его рабами. Это он подстроил аварию с твоей женой, потому что знал, что только так ты согласишься на коррекцию.
Родион молча поднял пистолет Олафа, приставил к голове.
— Стой, не надо.
— Я не смогу с этим жить.
— Это не выход.