Наконец, не надо забывать, что нередко боги дают откровения будто бы о жизненном сроке, и имеют в виду совсем не жизненный срок, а иной раз перемену обстоятельств, или освобождение раба, или еще что-нибудь из того, о чем говорится выше в разделе о смерти.
Вот все, что изложил я по возможности без пропусков и, по-моему, с достаточной цельностью и связностью для тебя, Кассий Максим, мудрейший из людей. Если же найдется такой, кто скажет, будто что-то сказанное в моих книгах списано откуда-то у других, а не почерпнуто из собственного опыта, то это вздор; если бы он внимательно прочел предисловие мое к этой книге, он бы лучше понял мою задачу. И если кому покажется под влиянием убедительных рассуждений, будто что-то из описанного означает скорее противоположное тому, что я думаю, то пусть он знает, что убеждать и рассуждать и я умею, но никогда не гнался за театральными эффектами и логическими вывертами, а всегда призывал свидетелем и направителем только опыт. До всего я дошел единственно собственным опытом, потому что ничем иным не занимался, а только денно и нощно прилежал к снотолкованию.
Ты, Кассий Максим, с твоею редкою сообразительностью и мудростью, без затраты времени сможешь разобраться в каждом случае, правильно я написал или неправильно. А любого читателя этих книг я прошу вот о чем: не прибавлять к ним ничего и не сокращать ничего - если кто окажется в силах что-то к моему изложению добавить, то ему будет проще написать собственную книгу, если же кому покажется что-то из написанного здесь излишним, то пусть он пользуется только тем, что ему по вкусу, но остального отсюда не изымает; памятуя, что всему этому блюститель и хранитель - Аполлон, отеческий бог, покорствуя которому взялся я за этот предмет - много раз он побуждал меня к тому, ныне же, когда я стал знаком тебе, он воистину стоит надо мною и едва ли не прямо повелевает мне писать. Да и неудивительно, что Аполлон Далдийский, по отеческим заветам называемый нами Мист, обращает меня к этому делу, проводя в тебе твою добродетель и мудрость. А у лидийцев с финикийцами всегда была дружба, как о том говорят излагатели наших отечественных преданий.
(Перевод: Гаспаров М.Л., Левинская И.А.)
Книга III
Содержание. Вступление. Игра в кости и бабки (1). Воровство (2-3). Ложь (4). Перепела (5). Муравьи (6). Вши и глисты (7). Клопы и комары (8). Драки, ненависть (9). Человеческие жертвоприношения (10). Крокодилы и коты (11). Ихневмон и куница (12). Превращение в бога (13). Угощение богов (14). Ходули (15). Хождение по морю (16). Изготовление статуэток (17). Езда в повозке (18-19). Визит к гадателю (20). Превращение в прорицателя (21). Болезнь (22). Самопожирание (23). Ношение одежды наизнанку (24). Писание справа налево (25). Отчим и мачеха (26). Предки и потомки (27). Мышь и ласка (28). Глина (29). Тарелка (30). Портрет (31). Повитуха (32). Колючки и шипы (33). Буквы (34). Цепь (35). Ткацкий станок (36). Точильный камень (37). Личные имена (38). Утешения (39). Раны (40). Долги (41). Безумие и опьянение (42). Страх (43). Письмо (44). Грыжа (45). Прорастание побегов из человеческого тела (46). Парша, проказа, элефантиазис (47). Швыряние камней (48). Кузнечики (49). Морской лук (50). Болезни, общие с близкими и знакомыми (51). Навоз (52). Молельня, бродяги и нищие (53). Ключ (54). Фокусы (55). Повар (56). Владелец постоялого двора (57). Налогосборщик (58). Конопля, лен и пенька (59). Арест, тюрьма, палачи и тюремщики (60). Ночные бдения, праздники и пирушки (61). Городская площадь, театры, святилища (62). Статуи (63). Крот (64). Ночные птицы (65). Солнечные часы. Заключение с посвящением (66).
После того, Кассий Максим, как я из уважения к твоей мудрости взялся за этот труд и представил его в виде двух книг, посвященных тебе, получилось стройное, последовательное сочинение, весьма отличное от прежних работ на ту же тему, и по возможности... [195] отчасти соглашаясь с ними, а отчасти, насколько было уместно, расходясь, я изложил свое мнение, но позднее обнаружил в сочинении моем некоторые пробелы, однако расширять завершенные две книги казалось нежелательным, поскольку любая вставка, даже самая лучшая, только испортила бы написанное, словно лишняя рука или нога, приставленная к хорошо сложенному телу. Поэтому, изложив в виде отдельных, несвязных глав все упущенное, я составил для себя еще одну книгу, чтобы не давать никому повода писать об этом еще раз.