— Потому и с нулевой. Он без топлива. Гравитик.
— Который нам велели засечь? — спросил Гейтис.
— Тот самый.
— И он достался тебе. Опять тебе повезло.
— Не так уж и повезло… Там была женщина без паспорта, и я о ней не сообщил.
— Что-о? Знаешь, я ничего не слышал. Ты мне ничего не говорил. Я ничего не хочу знать об этом. Хоть ты мне и друг, я не собираюсь становиться соучастником задним числом.
— На этот счет я спокоен. Почти. Не мог же я не пропустить корабль. Им нужен гравитик. Ты ведь знаешь.
— Конечно. Но ты, по крайней мере, мог доложить об этой женщине.
— Вот еще. Она не замужем. Они ее просто подобрали для… для развлечения.
— А сколько мужчин на борту?
— Двое.
— И они подобрали ее для… для этого? Они, наверно, с Терминуса?
— Точно.
— Чего только не вытворяют на Терминусе!
— Да уж.
— Мерзость. И все им сходит с рук.
— Один из них женат, и он не хотел, чтобы супруга узнала. Если бы я доложил об этой женщине, могло дойти до супруги.
— Но ведь супруга на Терминусе?
— Конечно, но все равно могло дойти.
— Ну и поделом этому типу.
— Правильно, но я не хочу, чтобы это вышло из-за меня.
— Тебе попадет за то, что не сообщил. Желание замять скандал еще не оправдание.
— А ты бы сообщил?
— Наверно, пришлось бы.
— Нет, и ты бы не стал. Правительству нужен этот корабль. Если бы я стал настаивать, люди на корабле могли раздумать садиться. Они бы развернулись и улетели на другую планету. Это бы правительству не понравилось.
— А тебе поверят?
— Надеюсь… А женщина симпатичная. Представь себе женщину, которая согласилась отправиться с двумя мужчинами, да еще женатыми. И у них хватило духу воспользоваться этим случаем. Какой соблазн…
— Не думаю, что тебе хочется, чтобы твоя миссис узнала об этих твоих словах. Или даже мыслях.
— А кто ей расскажет? — стал оправдываться Кендрей. — Ведь не ты?
— Ну-ну, ты же меня знаешь. — Сердитый взгляд Гейтиса смягчился, и он добавил: — Парней, которых ты пропустил, не ждет ничего хорошего.
— Знаю.
— Компореллонцы очень скоро все узнают, и если тебе это сойдет с рук, тем троим не сойдет.
— Знаю, — повторил Кендрей. — Но мне их жаль. Какие бы неприятности ни ждали их из-за женщины, это ничто по сравнению с тем, что их ждет из-за корабля. Капитан отпустил несколько замечаний… — Кендрей остановился, и Гейтис нетерпеливо спросил:
— Каких?
— Неважно, — сказал Кендрей. — Если эта история всплывет, они станут моим козырем.
— Я не собираюсь никому рассказывать.
— Я тоже. Но мне жаль этих терминусцев.
Всякий, кто побывал в космосе и испытал его однообразие, знает, что самое интересное наступает во время посадки на новую планету. Поверхность планеты проносится внизу с такой скоростью, что еле успеваешь разобрать очертания суши и воды и заметить прямые линии и многоугольники — вероятно, дороги и поля. Уже можно различить зелень растительности, серый цвет бетона, коричневый цвет голой почвы, белизну снега. Наибольшее любопытство возбуждают населенные места — города, которые на каждой планете обладают своими особенностями планировки и архитектуры.
На обычном корабле весьма ощутимы момент касания посадочной полосы и тормозной пробег. Но это не относилось к "Далекой Звезде". Она проплыла по воздуху, искусственно уравновесила силы тяготения и сопротивления воздуха, замедлилась и, наконец, остановилась над космопортом. Дул порывистый ветер, что вызывало дополнительные сложности. При посадке "Далекая Звезда" настроилась на низкую реакцию на притяжение, была легка, и если бы ее масса стала слишком близка к нулю, корабль могло унести ветром. Поэтому пришлось увеличить чувствительность к притяжению и использовать реактивные двигатели против притяжения планеты и против ветра. Если бы не компьютер, это не удалось бы осуществить.
Немного рыская то в одну, то в другую сторону, корабль спускался все ниже и ниже, пока не сел в отведенном ему месте.
Небо было голубым, с белыми облаками, даже у поверхности дул сильный ветер, уже не опасный для навигации, но холодный, и Тревиц сразу съежился. Стало ясно, что их одежда совершенно не подходит к компореллонскому климату.
Пелорат, наоборот, осмотрелся с восхищением и глубоко вдохнул воздух носом, радуясь глотку прохлады, по крайней мере в данный момент, и даже расстегнул пальто, подставив грудь ветру. Он знал, что скоро застегнется и поправит шарф, но пока хотел как следует ощутить атмосферу. На борту ее не почувствуешь.
Блисс плотно запахнула пальто и руками в перчатках натянула шапочку на уши. На лице ее было написано отчаяние.
— Это злая планета, — сказала она чуть не плача. — Не гостеприимная.
— Вовсе нет, дорогая, — ответил ей Пелорат. — Я уверен, что компореллонцам нравится их планета и что… э-э… они нравятся ей, если угодно. Скоро мы попадем в помещение, там будет тепло.
Спохватившись, он обернул Блисс полой своего пальто, а она прижалась к его груди.
Тревиц изо всех сил старался не обращать внимания на холод. Он получил у администратора космопорта магнитную карточку, проверил ее содержание карманным компьютером, чтобы убедиться, что в ней указаны ряд и номер площадки, название и заводской номер корабля и тому подобное. Он еще раз осмотрел корабль, убедился, что он в полной безопасности, и застраховал его на максимальную сумму от несчастного случая. (Что, собственно, было бесполезно, поскольку "Далекая Звезда" была неуязвима, а если нет, то никакая сумма не смогла бы возместить убытки.)
Стоянка такси находилась там, где ей полагалось находиться. Службы космопортов были стандартизованы на всех планетах по планировке и внешнему виду; иначе и не могло быть, учитывая многопланетную клиентуру.
Тревиц жестом подозвал такси. К ним двинулось, скользя на диамагнитных лыжах, слегка подрагивая от вибрации не совсем бесшумного мотора, темно-серое такси с белыми значками на задних дверцах. На водителе было черное пальто и белая мохнатая шапка.
— Похоже, — сказал Пелорат, — что на этой планете в моде черно-белое.
— В самом городе, — возразил Тревиц, — могут обнаружиться краски повеселее.
Вероятно, для того, чтобы не открывать окно, водитель проговорил в маленький микрофон:
— Вам в город?
Его напевный диалект звучал довольно приятно, и говорил он вполне внятно — большое облегчение на новой планете.
— Да, — сказал Тревиц. И задняя дверца открылась.
Блисс вошла первой, за ней Пелорат, потом Тревиц, дверца закрылась, и теплый воздух заполнил салон.
Блисс потерла руки и глубоко, с облегчением вздохнула.
Такси медленно отъехало, и водитель спросил:
— Вы прилетели на гравитическом корабле?
— Вы видели, как он снижался, — сухо ответил Тревиц. Какие могут быть сомнения?
— В таком случае, — сказал водитель, — корабль с Терминуса?
— А вы знаете другую планету, которая может построить такой? — ответил Тревиц.
Пока такси набирало скорость, водитель, казалось, переваривал эти сведения, затем спросил:
— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?
— А почему бы и нет? — не удержался Тревиц.
— В таком случае, как бы вы ответили мне, если бы я спросил, не зовут ли вас Голан Тревиц?
— Я бы ответил — почему вы спрашиваете?
Такси остановилось на окраине космопорта.
— Из любопытства! — сказал водитель. — Я снова спрашиваю вас — вы Голан Тревиц?
— А зачем вам это? — Голос Тревица утратил любезный тон.
— Друг мой, — ответил водитель, — мы не тронемся с места, пока вы не ответите. И если вы не скажете "да" или "нет" через две секунды, я отключаю отопление пассажирского отсека, и мы начинаем ждать. Вы Голан Тревиц, член Совета Терминуса? Если вы собираетесь это отрицать, вам придется предъявить документы, удостоверяющие вашу личность.
— Да, — сказал Тревиц, — я Голан Тревиц, член Совета Сообщества, и я ожидаю почтительного, соответствующего моему рангу отношения. Тебе влетит за грубость, парень. Ну, что дальше?