— Исключено, Янов. Скажете тоже! Нас ведет компьютер по эквипотенциальной поверхности гравитационного поля. Проще говоря, корабль всегда остается в области постоянной напряженности гравитационного поля планеты, и это значит, что он держится на постоянной высоте над уровнем моря.
— На какой высоте?
— Почти пять километров.
— Это не очень утешительно. Что, если мы окажемся над сушей и врежемся в скалу?
— Мы можем не увидеть скалу, но компьютер при помощи радара увидит и обведет корабль вокруг скалы или поднимет над ней.
— А если попадется ровная суша? В темноте мы ее пропустим.
— Не пропустим, Янов. Вода по своей природе гладкая, а суша шероховатая, и поэтому отражения волн радара от суши совсем не похожи на отражения от воды, они гораздо хаотичнее. Компьютер это сразу заметит и даст мне знать. Даже на дневной стороне компьютер обнаружит сушу раньше, чем я.
Они замолчали. Через два часа "Далекая Звезда" снова вышла на дневной свет. Снова под ними поворачивался пустынный океан, становясь невидимым, когда они проходили через одну из многочисленных гроз. В одной из гроз ветер отклонил корабль в сторону.
— Компьютер уступил, — объяснил Тревиц, — чтобы не расходовать лишнюю энергию и свести к минимуму риск повредить корабль.
Когда они миновали грозу, компьютер легко вернул корабль на прежний курс.
— Возможно, это был край урагана, — сказал Тревиц.
— Послушайте, старина, — сказал Пелорат, — мы просто летим по кругу. Мы осматриваем только экватор.
— По-вашему, это глупо? — спросил Тревиц. — Мы описываем большую окружность в направлении север-юг. Мы проходим тропики и оба умеренных пояса каждый раз, когда проходим круг. А планета под нами вращается, и маршрут сдвигается на запад. Так что мы методично штрихуем планету. Поскольку мы до сих пор не наткнулись на сушу, по данным компьютера шансы найти обширный континент стали меньше чем один к десяти. А большой остров меньше чем один к четырем. И с каждым кругом эти шансы уменьшаются.
— Знаете, что сделал бы я? — медленно проговорил Пелорат, когда их снова поглотило ночное полушарие. — Я бы, еще находясь далеко от планеты, проверил радаром целое полушарие. Облака ведь не помеха?
— А потом, — добавил Тревиц, — перелетели бы на другое полушарие и сделали бы то же самое там. Или просто подождали бы, пока планета сделает оборот… Задним числом, Янов, это кажется просто. Но откуда мы знали, что у обитаемой планеты нет таможенных станций? А если мы прошли облачный слой, не останавливаясь на станции, откуда мы могли знать, что сразу не наткнемся на сушу? Обитаемые планеты — это… Суша!
— Ну, не сплошная суша, — сказал Пелорат.
— Я не об этом, — возбужденно сказал Тревиц. — Мы нашли сушу! Тихо!
Затем, так и не успокоившись, хотя и старался, Тревиц положил руки на контакты и соединился с компьютером.
— Это остров, — сказал он. — Примерно двести пятьдесят километров в длину и шестьдесят пять в ширину. Площадь что-то около пятидесяти тысяч квадратных километров. Вполне приличный, не просто точка на карте. Подождите…
Освещение в рубке померкло и выключилось совсем.
— Что происходит? — шепотом спросил Пелорат, как будто он боялся нарушить тишину.
— Надо, чтобы наши глаза привыкли к темноте. Корабль висит над островом. Смотрите. Видите?
— Нет… Кажется, пятнышки света. Я не уверен.
— Я их тоже вижу. сейчас подключу телескопические линзы.
И появился свет. Его беспорядочные пятна были хорошо видны на обзорном экране.
— Остров населен, — сказал Тревиц. — Может быть, это единственная населенная часть планеты.
— Что будем делать?
— Дождемся утра. Надо несколько часов отдохнуть.
— А они нас не атакуют?
— Чем? Я почти не улавливаю излучения, кроме видимого света и инфракрасного. Обитатели острова, безусловно, разумные, и технология у них есть, но доэлектронная, так что мы здесь в безопасности… А если окажется, что я ошибаюсь, меня заблаговременно предупредит компьютер.
— А утром?
— Утром мы, конечно, сядем.
Корабль спустился, когда сквозь разрыв в облаках пробились первые лучи утреннего солнца, освещая зеленую, окаймленную холмами прибрежную часть острова.
Снизившись, путешественники увидели хорошо ухоженные фермы, а между ними рощи и сады. Прямо под кораблем на юго-восточном берегу острова находился серебристый пляж, ограниченный прерывистой линией валунов, за которыми зеленела полоса газона. Виднелись и дома, которые, однако, не выстраивались во что-то похожее на город.
И, наконец, они различили не очень заметную сетку дорог, возле которых кое-где виднелись поселки, а затем в прохладном утреннем воздухе увидели вдали воздушный автомобиль. От птицы его отличал лишь характер движения. Это был первый бесспорный признак разумной жизни, который они заметили на планете.
— Может быть, это автомат, если только жители планеты умудрились сделать автомат без электроники, — предположил Тревиц.
— Весьма вероятно, — сказала Блисс. — Мне кажется, если бы им управлял человек, он бы непременно направился к нам. Мы необыкновенное зрелище. Корабль, спускающийся без реактивных двигателей, изрыгающих пламя.
— Странное зрелище на любой планете, — задумчиво проговорил Тревиц. — Немногие планеты видели спуск космического гравитического корабля… Прекрасная посадочная площадка пляж, но, если поднимется сильный ветер, мне бы не хотелось, чтобы корабль сдуло. Так что сядем подальше от берега, на полоске травы за валунами.
— По крайней мере, — сказал Пелорат, — гравитический корабль при посадке ничего не повредит.
"Далекая Звезда" мягко опустилась на четыре широкие подушки, которые медленно выдвинулись и слегка вжались в почву под весом корабля.
— Следы, однако, мы оставим, — сказал Пелорат.
— Во всяком случае, — сказала Блисс, и в ее голосе послышалось явное неодобрение, — климат здесь умеренный… даже теплый.
За спуском корабля наблюдала стоявшая на траве девушка. Она не выказывала признаков страха или удивления, ее лицо выражало лишь умеренный интерес.
Блисс оценила климат, посмотрев на одежду этой девушки.
Одежда состояла из пестрой короткой юбки и парусиновых сандалий на босу ногу. Выше пояса одежды не было. Черные блестящие волосы девушки спускались ниже талии, кожа у девушки была светло-коричневая, а глаза — с узким разрезом.
Тревиц огляделся: вокруг не было видно других людей. Он сказал:
— Наверно, еще рано и большинство жителей в домах или даже спят. Но и при этом я бы не назвал этот район густонаселенным.
— Я выйду, — сказал он, обернувшись к Блисс и Пелорату, — и поговорю с девушкой, если она говорит на чем-то понятном, а вы…
— Мне кажется, — решительно сказала Блисс, — мы можем выйти все. Девушка выглядит безобидно, а мне хочется размять ноги и подышать воздухом планеты. И, может быть, удастся организовать здесь питание. И Фоллом тоже полезно почувствовать под ногами почву планеты, а Пел, по-моему, хочет поговорить с девушкой и изучить ее язык.
— Кто, я? — слегка покраснев, сказал Пелорат. — Вовсе нет, Блисс, но в нашей маленькой компании лингвист действительно я.
Тревиц пожал плечами.
— Ладно, пошли все, — объявил он. — И все-таки на всякий случай я возьму оружие.
— Сомневаюсь, — сказала Блисс, — что вам захочется стрелять в эту девушку.
Тревиц улыбнулся.
— Она симпатичная, верно? — произнес он.
Тревиц первым вышел из корабля, за ним шла Блисс, протянув руку назад; держась за эту руку, осторожно спустилась по трапу Фоллом. Последним спустился Пелорат.
Черноволосая девушка с интересом наблюдала, она не попятилась ни на шаг.
— Что ж, попробуем, — пробормотал Тревиц. Он снял руку с бластера и сказал:
— Я приветствую вас.
— Я приветствую тебя, — ответила девушка после некоторого раздумья, — и я приветствую твоих товарищей.
— Как здорово! — воскликнул Пелорат. — Она говорит на классическом галактическом и с правильным акцентом.