Мне хочется быть старым и свободным. Я не говорю: хочется быть счастливым – потому что две предыдущие категории, как мне кажется, предполагают счастье как встроенную опцию, хотя я не узнаю этого, пока не состарюсь и не освобожусь от чего-либо. От чего же? Я не знаю, где пролегают границы старости, они условны, размыты, индивидуальны для каждого человека. Мне доводилось видеть молодых людей, постаревших раньше срока. Тому были причины, они всегда есть, не думаю, что это ощущение запрограммировано с детства. Да, во многом на наше восприятие себя, своего внутреннего возраста влияют родители, среда, в которой мы выросли. Но даже самые страшные события из детства преодолеваются всепобеждающей молодостью жизни, святой неопытностью души, надеждой, что за этим крутым поворотом все-таки будет островок счастья. Я всегда старался в это верить. Старит человека другое. Смею предположить, что это зло, зависть, зависимость от своих иллюзий, с которыми надо уметь расставаться. Старит замкнутость в себе, в своем выстроенном годами мире, мирке, музейном архиве, куда не проникает ничего нового – вход запрещен. Когда я говорю, что мне хочется быть свободным и старым, я говорю о другой старости. Речь не о подведении итогов, сетовании на здоровье, повышение цен, невнимание к себе детей и внуков, если они будут, конечно. Я говорю о старости как о времени, посвященном только себе, осмыслению пройденного пути. С точки зрения старости, с этой вершины (хочется верить в эту вершину и суметь взобраться на нее) ты отчетливо видишь свой путь, все житейские повороты, ты можешь наконец увидеть, какими мелкими оказались события, которым ты придавал значение, и какими важными и определяющими вдруг стали моменты, которые ты почему-то считал проходящими. А в них и была, и есть вся соль твоей жизни.
Мне двадцать девять лет. Я молод и несвободен. Несвобода может длиться всю жизнь и даже за пределами этой жизни. Несвобода как вирус, сидящий в организме, о котором человек и не подозревает. Вирус выйдет наружу, проявится в экстремальных обстоятельствах, которые не заставят себя ждать в наше время. Может, этот вирус несвободы спасет жизнь, убережет человека от наказания за проявление свободы, но душу спасти он не сможет. Несвобода будет медленно и верно делать свое дело, метастазировать душу, потом перекинется на тело, потом на другое тело и так далее – не закончится этот счет несвобод.
Я не хочу быть несвободным. Я понял, что это болезнь, и лечу ее. Мне хочется верить, что она излечима, если диагностировать ее на ранней стадии. Я больше не хочу быть старым, не хочу быть молодым, не хочу мыслить категориями возраста, я хочу быть живым. Просто мне казалось, что старому человеку не так страшно (ха-ха), он может говорить, что хочет, делать, что пожелает нужным, он может разучиться делать то, что когда-то умел, и начать все заново, он больше никому ничего не должен, только себе, он не боится последствий сказанной правды (своей). Мне кажется, я глубоко и отчаянно заблуждаюсь. Но я свободен в этом заблуждении как никогда раньше.
Я смотрю на своих друзей, на друзей, которых считал когда-то друзьями, но оказалось, что мы разные, и эта разность наших зарядов отнюдь не притягивает нас, а наоборот, разводит в стороны. Я смотрю на своих ровесников, вижу среди них многих, сопротивляющихся старости души, о которой я пытаюсь сказать, но язык не идет на поводу у моей петляющей мысли, я сгибаю его в предложения, но он не фиксирует форму и распрямляется. Так же как распрямляются мои друзья, будто в них появилась дополнительная вертикаль, они стали сильнее, свободнее, осанистее, они вдруг осознали цену сказанного и несказанного слова. Я хочу походить на них. Эта обретенная сила может обеспечить им самостоятельное существование и в этой стране, которую они не собираются покидать, и в другой. Тот запас внутренних сил, который у них есть, позволит им перевернуть горы. Это сила отчаяния, сила боли, сила сопротивления войне и преждевременной старости: души, страны, себя, нас. Но любой запас рано или поздно исчерпается, если его не восполнять. Как это сделать? Объединяться. Обмениваться силой сопротивления, смешивать реактивы, которые плещутся внутри каждого из нас, в надежде открыть новое, жизненно необходимое вещество, лекарство, способное остановить процесс распада, падения в пропасть, заката и схлопывания всех наших надежд на счастливую, свободную и осмысленную жизнь.