- Многие лета великому Иша в его божественном труде на благо народа нашего и процветания каганата. Я пришел, чтобы узреть ваш прекрасный лик и выслушать все ваши советы и наставления. Да будет с нами наш Бог.
- Встань Иегуда, присаживайся и расскажи, как у нас идут дела с караваном в Византию. Ты ведь только что прибыл из Таматарха [46] ?
- Все идет так, как мы задумали. И по моим расчетам караван уже в Константинополе. Шимон, как посол каганата, должен встретиться с императором, вы же предварительно беседовали с ним, и он попытается решить вопрос о невольниках, которых в Херсонесе задерживает архонт.
- Я не верю в доброжелательность Константина Багрянородного, он умен и дальновиден, потом не падок на подарки, как Роман. Но попытаться надо. За рабов рахдониты получат большие деньги, но когда? А нам нужны деньги сейчас, и много денег. Я считаю, что русская княгиня не просто появилась в Константинополе и это не в первый раз. Хельга что-то задумала, а их надо опередить.
Иосиф продолжал бесшумно ходить по великолепному красному ковру с замысловатыми рисунками из крючков и надписей, привезенному из Персии.
- Мне необходимо, - продолжал Иосиф, - увеличить войска до тридцати тысяч всадников, и ты, как старейшина рахдонитов, обязан помочь мне собрать триста тысяч дирхемов. У меня в казне денег почти нет, ты же знаешь, как плохо сейчас с торговлей. И в списке пожертвователей первым должен быть ты.
Иосиф прохаживался за креслом, в котором сидел рахдонит, но по шевельнувшимся ушам того понял, какую рану нанес ему. Но другого выхода у него не было.
- Ты же знаешь, что я никогда не прибегал к кошельку рахдонитов в деле помощи государственной казне, а сейчас это необходимо. Правда, был однажды такой случай, но давно, еще при Аароне [47] , когда рахдониты отказались помочь кагану. Тогда Аарон обратился в бетдин [48] и повесил трех человек. Хазария успешно отразила нашествие угров, и все обошлось. Вот и я хочу, чтобы ты напомнил купцам, что Иосиф готов повторить пример Аарона, потому что считает, что петля гораздо приятнее, чем кол русов.
Снова колыхнулась занавеска, и снова появился негр, который объявил, что прибыл брат Иосифа Авраам. Иосиф видел со стороны, как ходят желваки по лицу и прыгают уши у старейшины рахдонитов.
- Больше мне нечего добавить, - закончил разговор Иосиф и рукой показал, чтобы пригласили брата. - До встречи, Иегуда.
Вошел человек с перевязанным плечом и рукой, висящей на широкой ленте. Он встал на колени, но кланяться не стал, потому что Иосиф коснулся его плеча.
- Мир с тобою, брат! - промолвил он.
- Здравствуй, Авраам, поднимись. Я знаю, что ты был тяжело ранен. И говорят, что стрелу в тебя пустил молодой русский князь. Я не вижу у тебя в руке княжеской стрелы. Ведь, подстрелив тебя, он прежде всего нанес оскорбление Хазарии.
- Этот щенок еще мне заплатит. Я приговорил его к смерти, - возмущенно и горделиво заговорил Авраам. Он был лет на десять моложе брата, но гонора у него хватило бы на всех военачальников Хазарии, - и если «черная стрела» разыщет его, то ему не миновать моей мести.
Иосиф неприятно сморщил лицо так, что его нос опять чуть ли не достал до нижней мягкой губы.
- Я знаю, что он уже по всем их законам заплатил тебе. Сколько дирхемов было в мешочке? - спросил Иосиф. Этот вопрос осадил вспыльчивость брата. Он как бы осекся, не зная, что ответить. Но нашелся.
- Иосиф, зачем тебе считать деньги в моем кармане? Ты лучше скажи, почему мать жалуется на твое невнимание к ней?
- Брат, ты уже взрослый человек и должен знать, что женщины - они женщины и всегда недовольны нами. Недавно я послал ей подвески из изумрудов, купленные у франков. Видимо не утодил. Так где же стрела князя?
Некоторое время Авраам молчал, а за спиной неслышно прохаживался Иосиф, обдумывая, как наставить младшего брата на более осмысленную и тонкую политику на Руси.
- Видишь ли, Иосиф, - начал Авраам, - никто не мог предположить, что один из воинов гарнизона может оказаться музером [49] , - он тяжело вздохнул и развел руками. - Он не только унес с собой стрелу, которую извлекли из моего плеча, но и увел гоя [50] , которого я наказывал за непослушание. Этот гой так орал, так оскорблял меня, что, видимо, привлек внимание князя.
- А ты не подумал, что сделает барс, на глазах которого терзают его дитя? Ты получил достойный ответ, но более того, ты совершил преступление перед своим отечеством. Ты начал войну, которая в данный момент нам не выгодна. Ты неплохой военачальник, но плохой иудей, потому что не знаешь суть рассеянного и униженного акумами еврейства. Во всех странах, где проживают евреи, они внешне не должны противостоять акумам, но скрытно, тайно должны сделать все, чтобы стереть их с лица земли. Твое назначение в Киеве было не хлыст, не пытки, вызывающие их сопротивление, а нежная дружба, подкуп продажных, увлеченных роскошью акумов, которые стали бы зависимы от тебя. А что ты сейчас натворил? Теперь любой акум скажет, что хазарин враг, насильник, убийца. Так это ли нам надо?