Для состязаний городские власти отвели живописную долину за чертой Ниццы, с одной стороны омываемую лазурными волнами Средиземного моря, а с другой опоясанную зелеными отрогами Альп.
Соперники Ефимова — авиаторы с мировыми именами. Среди них — блистательный Юбер Латам, победитель январских «турниров» в Гелиополисе Ружье и уже известный в авиационных кругах недавний «король велотрека» Ван-ден-Борн. Собирается лететь на биплане своей конструкции американец Кертис, завоевавший приз за скорость на прошлогодних соревнованиях в Реймсе. Немалые надежды подает и представитель Южной Америки перуанец Гео Шаве.[17] Он вместе с Михаилом проходил курс обучения у Фармана, вместе с ним получал аттестационный документ, о чем писал журнал «L’Aerophile»: «Дипломы пилота-авиатора получили 15 февраля 1910 года М. Ефимов и Гео Шаве». Фарман предоставил Шаве, Ван-ден-Борну и Михаилу Ефимову свои бипланы с пятидесятисильным мотором «Гном».
Дождливая погода, немало попортившая нервы участникам недавних состязаний в Канне, сменилась чудесными весенними днями.
Первый же день словно громом поражает авиационный мир: абсолютным победителем стал русский авиатор Михаил Ефимов! Он завоевал все четыре приза, назначенные на этот день, — за общую сумму дистанций, за скорость, за наименьший разбег при взлете с пассажиром и без пассажира.
Виражи Ефимова покоряют специалистов. К тому же у него нет ни единой поломки аппарата! А бедняга Шаве вынужден был три раза прерывать полет: то тяга руля лопнула, то дал перебои мотор. Ван-ден-Борна тоже подвел клапан двигателя.
Представители прессы разных стран, освещавшие состязания в Ницце, были единодушны в высокой оценке крутых виражей русского авиатора. Ефимов заставлял свою «этажерку», «клетку для птиц», как называли французы «Фарман», круто огибать пилоны с кренами более 45 градусов. Неслыханно и невиданно! Фотокорреспонденты не замедлили заснять сенсационные полеты (ведь словам могут и не поверить). И вскоре в авиацонных журналах появились снимки. Вот одна из подписей к ним: «Изумительные виражи авиатора из России Мишеля Ефимова — триумфатора состязаний в Ницце». Журналы «Библиотека воздухоплавания» (1910, № 9, 10), «Наука и спорт» (1910, № 2), ежегодник «L’Aerophile» (1910, с. 199).
Некоторые журналисты сочли безаварийность русского просто везением. Однако и в последующие девять дней Ефимов продолжает летать без аварий и увеличивает пройденные дистанции. Ему достаются ежедневные призы за наибольшую скорость и за наименьший разбег. Он остается по-прежнему лидером состязаний. Только дважды он чуть уступил соперникам: в перелете над морем Ницца — Антиб — Ницца первым финиширует Юбер Латам. Михаил получил второй приз, прилетев на 27,5 секунды позднее; второе место досталось ему в конкурсе механиков аэропланов (первое — Дюрре, тому самому темпераментному, беспокойному Дюрре, который в свое время победил в автомобильной гонке Петербург — Москва!).
В перерыве между полетами к Михаилу подошел элегантно одетый мужчина с ухоженной русой бородкой. Сняв цилиндр, раскланялся:
— Позвольте вас искренне поздравить с блестящей победой! Киевское общество воздухоплавания гордится, что вы являетесь его почетным членом.
— Спасибо, спасибо… — смутился Ефимов.
Незнакомец представился:
— Князь Кудашев. Из Киева. Работаю над проектом аэроплана своей конструкции. Хотелось бы получить ваши рекомендации.
— Извольте!
Михаил привел киевлянина в восторг: он так охотно делится своими знаниями, указывает на недостатки и достоинства демонстрируемых на состязаниях аппаратов… Показал Кудашеву, как надо управлять аэропланом, и, для большей наглядности, взял его с собой в полет в качестве пассажира.
В эти дни случается немало аварий. Один из американских пилотов угодил при посадке в речку. Неудача постигает и Ружье: пролетая над поверхностью Средиземного моря, его «Вуазен» скользнул на левое крыло и начал погружаться в воду. Только хладнокровие и выдержка спасают авиатора — он вовремя успел выключить зажигание, а сам прыгнул в волны. У Ружье легкое ранение лица. Его извлекает из волны подоспевшая лодка. Повреждения аппарата настолько серьезны, что не дают возможности продолжать состязания. Приходится хлебнуть морской воды и Латаму, подобранному миноносцем.
17
В эпиграфе к третьей главе, взятом из стихотворения Александра Блока «Комета», Гео Шаве назван Шавезом. Так произносили его имя в России некоторые репортеры.