«Знаменитый Ефимов, — подытоживает впечатления от первых дней праздника журнал «Нива», — показал действительно чудеса летания на громоздком «Фармане»… Он выделывал необычайно замысловатые кунштюки: то падал «камнем» вниз, выпрямляясь и задерживая спуск лишь у самой земли, то описывал восьмерки и петли. Нырял, сразу взлетал с поверхности земли и садился на землю с небывалой до сих пор точностью. Огромный аэроплан в его руках производил впечатление послушного, легкого и грациозного животного».
Михаил Никифорович сразу же после первых полетов в столице стал любимцем публики и кумиром мальчишек. Учащаяся молодежь не пропускает ни одного дня состязаний на Комендантском аэродроме. Мальчишки уже знают манеру летать полюбившегося летчика, могут отличить в воздухе его аэроплан от других. «Моим «летным богом» был Ефимов», — напишет впоследствии один из этих мальчишек, писатель Лев Успенский.[25]
Пожалуй, наиболее серьезный противник у Михаила Никифоровича здесь, на авиационных состязаниях… ветер. Да, порывистый осенний ветер, дующий с холодных просторов соседней Финляндии, с Балтийского моря в продолжение нескольких дней. Но, несмотря на это, Ефимов ежедневно удостаивается призов. Его преимущество перед остальными участниками соревнований несомненно.
По призам, завоеванным Ефимовым за границей, можно судить о целенаправленности авиатора, о его стремлении всесторонне освоить летное мастерство. В Ницце Михаил Никифорович удостоился первых призов за наибольшее расстояние, пройденное в воздухе за время состязаний (сумма дистанций), скорость и наименьший разбег при взлете. В Вероне он получил второй приз за высоту, в Будапеште — приз за планирование с высоты с выключенным двигателем, в Руане ему достается первая награда за подъем наибольшего груза, в Реймсе — за продолжительность полета с пассажиром на короткой дистанции на новом самолете «Соммер».
Здесь, в Петербурге, его награждают сразу первым и вторым призами за полеты при ветре десять метров в секунду. Ему же достаются все три приза военного ведомства за подъем наибольшего груза, ибо, как говорится в отчете Всероссийского аэроклуба, «Ефимов один из всех участников летал с грузом более двенадцати пудов». Он завоевал и приз морского ведомства за точность посадки на условную палубу корабля: приземлился в пяти метрах от центра. Второй приз получает Сергей Уточкин, аэроплан которого от центра «палубы» отделяют восемь метров.
Участие в состязаниях Михаила Никифоровича придает им остроту, как бы подстегивает других авиаторов бороться с удвоенной силой, показывать более высокие результаты.
Михаил Никифорович благожелательно относится к первым шагам на авиационном поприще своих товарищей, всячески помогает им советами, искренне делит с ними горечь неудач. Его в немалой степени опечалило, что Лебедеву не удалось показать себя на состязаниях, так как предоставленный в его распоряжение аэроклубовский «Фарман» находился в ремонте. Радовался, что хорошим пилотом обещает стать Генрих Сегно, участвующий в полетах на «России-А» — первом серийном аппарате отечественного производства.
Приятное впечатление на состязаниях оставили авиаторы-офицеры. Смело летает Горшков, обученный швейцарцем Эдмондом. Без рывков, плавно кружит над аэродромом капитан Мациевич. Уверенно держится в воздухе поручик Руднев. Он установил на празднике всероссийский рекорд продолжительности полета, продержавшись в небе 2 часа 24 минуты 36 секунд, преодолев 156 километров.
Штабс-капитан Матыевич-Мацеевич поднялся на 1250 метров, установив всероссийский рекорд высоты. А лейтенант Пиотровский совершил с пассажиром первое в России воздушное путешествие над морем из Петербурга в Кронштадт.
Ефимов замечает, что у лейтенанта Пиотровского нелады с двигателем, и тотчас подходит к нему. Несколько минут спустя он достает лопнувшую пружину всасывающего клапана мотора: