— Вот она, причина…
Свидетель этой сцены военный инженер Найденов, председатель воздухоплавательного отдела Русского технического общества, отмечает, что Ефимову присуще ценнейшее качество, которого все еще не хватает другим русским авиаторам, — глубокое знание техники.
Профессор Боклевский, по инициативе которого в Петербургском политехническом институте читается курс воздухоплавания, замечает, что никто из пилотов не проверяет свой аппарат так тщательно, как Ефимов. Каждый болтик известен ему, каждой мелочи он придает значение. Не удивительно, что и летает без аварий.
В ряде книг по истории авиации утверждается, будто первые ночные полеты в России стали производиться в 1912–1913 годах. Но ведь на самом-то деле эти опыты проведены еще здесь, на Всероссийском празднике воздухоплавания! Журнал «Воздухоплаватель» (№ 10 за 1910 год) пишет: «…были очень интересные полеты Ефимова и Мациевича при полной темноте, а первого даже в сильный туман, причем Ефимов летал с двумя пассажирами».
Эти пилоты поднимали в небо многих желающих, образовавших целую очередь. «Когда Ефимов с пассажирами (а он их возит очень часто и охотно, как добрый лихач!), — пишет корреспондент газеты «Россия», — он соблюдает известные правила. Везет он обыкновенного смертного — полет аккуратен и скромен. Но раз на сиденье забрался журналист, веселый Ефимов начинает «шутить»… Этот «воздушный король» чуть не уморил со страху одного журналиста. Поднялся с ним на высоту пятьсот метров и оттуда ринулся вниз, как камень. Летит стремглав к земле, а по дороге еще приговаривает:
— Это — трюк для журналистов, чтобы впечатлений было побольше.
И за несколько саженей от земли опять взмыл вверх и вновь «покатился по воздушным рельсам» как ни в чем не бывало».
Праздник стал знаменателен и тем, что в его дни были произведены первые в стране экспериментальные киносъемки с воздуха. Об этом свидетельствуют «Биржевые ведомости»: «Известный авиатор-любитель штабс-ротмистр Долматов производил во время полета на аэроплане синематографические съемки. Это, кажется, первый опыт в России воздушного синематографа».
Сообщения о событиях Всероссийского праздника воздухоплавания, о беседах репортеров с М. Н. Ефимовым в дни авиасостязаний опубликованы в газетах «Россия», «Биржевые ведомости», «Современное слово», «Новое время», «Петербургская газета» (сентябрь — октябрь 1910 года) и в отчете Всероссийского аэроклуба за 1910 год (СПб., 1911, с. 128–169).
Осенние состязания в Петербурге вполне оправдали свое название «Праздник воздухоплавания». Газеты, журналы полны сообщений о ходе состязаний и, конечно, много пишут о главных виновниках торжества — пилотах. Наибольшим вниманием прессы окружен первый русский летчик.
В эти дни печать то и дело заводит разговор о перспективах отечественной авиации. Газета «Биржевые ведомости» одну из наиболее крупных публикаций на эту тему озаглавила: «Аэропланы в будущей войне».
Тревожное предчувствие будущих суровых военных испытаний звучит в приводимых газетой словах генерала Кованько: «Кто знает, быть может, близок час, когда нас призовут к ответу и скажут: а ну-ка, покажите, на что вы годны!..» Пионер военного воздухоплавания выражает уверенность, что Россия, давшая в короткий срок прекрасных летчиков, выдвинет и ряд талантливых изобретателей авиационной техники. При этом Кованько выдвигает тезис, в корне противоположный утверждениям великого князя Александра Михайловича о «вреде русского прожектерства»: «Нам, русским, нужно как можно скорее научиться самим строить аэропланы из отечественных материалов и русскими руками… Выписывать аппараты из-за границы я считаю таким же нецелесообразным делом, как заказ там ружей и пушек… Нужно, чтобы наши инженеры сами строили моторы и аэропланы и обучали офицеров не только умению управлять моторами, но и умению их собирать и чинить…»
Кованько высказывает мнение, что первый национальный праздник воздухоплавания послужит популяризации авиации во всех слоях российского общества и убедит многих, до сих пор еще колебавшихся, что ждать сложа руки больше нельзя.
Михаил Никифорович Ефимов говорит о перспективах военной авиации, опираясь на личный летный опыт, на увиденное и испытанное в России и за рубежом. Он не преувеличивает и не преуменьшает возможностей использования аэропланов современных конструкций в боевой обстановке… Привлечение в этот разговор Ефимова — человека без чинов и титулов — не случайно и потому, что еще в мае к нему за границу пришло письмо от того же генерала Кованько: «Военный министр… предложил мне запросить Вас, на каких условиях Вы могли бы поступить на службу в военное ведомство, главным образом с целью обучения офицеров русской армии…»[26] Но министр не догадался тогда, в мае, освободить Михаила Никифоровича от тягостных обязательств по отношению к французским фирмам…
26
Черновик письма А. М Кованько хранится в Центральном государственном Военно-историческом архиве СССР (ЦГВИАСССР, ф. 352, 1910, д. 150, л. 31).