Часто для этих полетов используются предвечерние часы, когда кончаются занятия в школе. Севастопольцы видят аэроплан Ефимова над Балаклавой, Историческим бульваром, он вихрем проносится над Большим рейдом, над эскадрой, делает виражи над Северной стороной, над артиллерийскими батареями.
Однажды Ефимов вылетел, когда солнце касалось уже горизонта. Вскоре аэроплан стал неразличим с земли, только рокот мотора давал севастопольцам знать, что он летит, — а приземлился Михаил Никифорович на аэродроме уже в полной темноте. Репортер, описывая этот полет, высказал мысль, что неплохо было бы освещать в таких случаях посадочную площадку хотя бы карбидными фонарями. «Впрочем, — заметил он далее, — Ефимову света не требуется».[30]
Но все эти полеты над сушей и над морем, при свете дня и в темноте — не только ради удовольствия посоревноваться с птицами. Это, по существу, тренировки перед новым большим испытанием. Накануне созыва Всероссийского воздухоплавательного съезда, намеченного на апрель 1911 года, Ефимов и лейтенант Дыбовский предложили севастопольским авиаторам подготовить «сюрприз» — принять участие в маневрах Черноморской эскадры. Предложение заинтересовало и флотское, и школьное командование. Учителя и ученики много трудятся, отрабатывая элементы совместных с эскадрой действий, используя любую возможность для внеплановых полетов, часто после напряженного трудового дня.
И вот пришел день маневров Черноморской эскадры. 16 апреля 1911 года броненосцы «Иоанн Златоуст», «Ростислав», крейсеры «Память Меркурия» и «Кагул», миноносцы «Свирепый», «Строгий», «Стремительный», «Сметливый» начинают поход к кавказским берегам. И в тот самый момент, когда корабли, строго придерживаясь интервалов, выходят на Большой рейд, над городом появляется аэроплан, пилотируемый Макеевым. Вылетев на рейд, он сделал круг над военными судами, поравнялся с флагманским кораблем и, как бы разведав обстановку, повернул назад. Навстречу ему — самолеты Ефимова и Дыбовского. Воздушная флотилия взаимодействует с морской. Каждый пилот выполняет строго определенную задачу: Дыбовский — в роли связного, Ефимов и Макеев охраняют эскадру с воздуха. Макеев летит на высоте шестисот метров, а Ефимов забрался на целых полторы тысячи. Ветер усиливается, его скорость достигает десяти-двенадцати метров в секунду, и полет усложняется, но Ефимов и воспитанники школы справляются с программой.
В Севастополь пришла телеграмма от командующего эскадрой: «Искренне поздравляю с блестящим маневрированием аэропланов над эскадрой». Телеграф передает горячие поздравления из Петербурга, от делегатов воздухоплавательного съезда. В историю отечественной авиации вписана еще одна страница — впервые аэропланы выполнили «боевые задания» над морем, взаимодействуя с флотом.[31]
Икары и Дедалы
На Куликовом поле всегда много гостей: официальные лица, родственники, знакомые авиаторов. Самые напористые упрашивают, чтобы их «покатали» на аэроплане.
К Матыевичу-Мацеевичу приехал младший брат — мичман с Балтийского флота. Ему тоже нестерпимо захотелось покататься. Штабс-капитан решил доставить брату удовольствие.
Погода неважная, ветрено. Но ведь и не в такую погоду приходилось летать Брониславу Витольдовичу. За оградой поля толпятся зрители. Матыевич-Мацеевич посадил брата в аэроплан. Взлетев, «Блерио» направился в сторону Балаклавы. Потом внезапно накренился на правое крыло и круто пошел вниз.
— Падает! Падает! — закричали в толпе.
Аэроплан врезался в каменную стену на окраине города…
Школа переживает тяжелую утрату. До сих пор севастопольцы гордились отсутствием серьезных аварий и потерь.
А за границей — что ни неделя, то авиакатастрофа. Из Исси ле Мулино под Парижем в Севастополь приходит известие, вызвавшее переполох во всей Европе. В разгар полетов над аэродромом, заполненным зрителями по случаю старта перелета из Парижа в Мадрид у пилота Трена неожиданно отказал двигатель. С трудом удерживаясь на высоте восьми метров, чтобы не врезаться в отряд кирасиров, авиатор повернул в другую сторону, но не смог перелететь через толпу — свалился. Угодил в… группу членов правительства. Погиб военный министр Франции Берто, тяжело ранены министр Монис и его сын. По иронии судьбы пилот и его пассажир не пострадали.
30
Статья «Полеты инструктора Ефимова 15 декабря» в «Иллюстрированном авиационном журнале» (1911, № 21).
31
Маневры описаны в статье «Совместное плавание Черноморской эскадры и Воздушного флота», помещенной в «Иллюстрированном авиационном журнале» (1911, № 21).