«Это изумительное зрелище, — говорит о полетах авиаторов Леонид Андреев. — Человек с открытым лицом, смотрящий в глубину неба и летящий в воздухе, — в этом есть что-то от героического человека будущего, который окончательно победит стихии. Какой восхитительный век! Мы дожили до реализации самых смелых мечтаний Жюля Верна».
Подружился с летчиками, проживая в Гатчине, Александр Куприн. И он восхищен первой когортой смельчаков, штурмующих небо:
«Они жили и раньше, во всех веках, среди всех народов. Но, еще бескрылые, проходили в жизни незаметно, тоскуя смутно по неведомым воздушным сферам. Или в судорожных попытках умирали — безвестно осмеянные безумцы, поруганные, голодные изобретатели… В самом деле, в них много чего-то от свободных и сильных птиц — в этих смелых, живых и гордых людях. Мне кажется, что у них и сердце горячей, и кровь красней, и легкие шире, чем у их земных братьев… Приятно созерцать эту молодость, не знающую ни оглядки на прошлое, ни страха за будущее, ни разочарований, ни спасительного благоразумия… Постоянный риск, ежедневная возможность разбиться, искалечиться, умереть, любимый и опасный труд на свежем воздухе, вечная напряженность внимания, недоступные большинству людей ощущения страшной высоты, глубины и упоительной легкости дыхания, собственная невесомость и чудовищная быстрота — все это как бы выжигает, вытравляет из души настоящего летчика обычные низменные чувства — зависть, скупость, мелочность, сварливость, хвастовство, ложь. И в ней остается чистое золото».
Вдохновенные строки посвящают Михаилу Ефимову и другим авиаторам Александр Блок, Валерий Брюсов. А один из поэтов даже сменит перо на штурвал самолета. Василий Каменский — поэт «протеста и натиска», впоследствии автор поэм о Стеньке Разине и Емельяне Пугачеве, друг и соратник Владимира Маяковского — становится авиатором.
Да разве мог Каменский оставаться в стороне, если, по его же словам, «головы всего человечества подняты к небу и застыли в удивлении перед завоеванием воздушного пространства»? Пройдет много лет, и поэт с теплой улыбкой вспомнит это увлечение юности: «Меня нестерпимо потянуло к крыльям аэроплана, да так потянуло, что лишился покоя и места на земле… Что стихи, романы? Аэроплан — вот истинное достижение наших дней… Если мы — люди моторной современности, энтузиасты-строители новых форм жизни, мы должны, мы обязаны быть авиаторами…»
Лебедев впервые поднимает поэта в небо на «Фармане». А Уточкин, этот, по выражению Каменского, «прославленный остряк», «веселый рыжий заика в котелке», дает Василию совет:
— Пп-поезжай, ббрат, в Париж. Ттам тебя всему научат. И, кстати, летать. А если разобьешься вдреббезги, то, оппять же — в Ппариже, а не где-нибудь в Жжжме-ринке…
И Василий Каменский, с юношеским восторгом отдаваясь новой страсти, мчится во Францию. На аэродроме в Исси ле Мулино он увидел Анатоля Франса, Мориса Метерлинка, Пьера Лоти, Эмиля Верхарна, Герхардта Гауптмана…
Все они стремятся испытать ощущения полета. Многих из них прославленные пилоты подымают в небо… Значит, Василий не ошибся в своем решении.
Луи Блерио, выслушав Каменского, послал его в мастерскую научиться разбирать и собирать моторы. А затем преподал ему первый урок управления самолетом в воздухе. Приземлившись, сказал:
— Все очень просто — надо только уметь!
Однако диплом пилота-авиатора за границей Каменский не получил: на учебу в авиашколе не хватило средств. Пришлось доучиваться в России самостоятельно…
Поэт первым показал полеты на аэроплане землякам в Перми и в городках над Камой. Гастролировал в Польше, имел успех. И кто знает, может, так и остался бы профессиональным авиатором, если бы не серьезная авария. 29 апреля 1912 года в Ченстохове, летая при сильном ветре, Василий Каменский разбился, попал в больницу.
Россия потеряла рядового авиатора, зато приобрела незаурядного поэта, по определению Максима Горького, «литератора оригинальнейшего».[43]
Аэродромная обстановка увлекает художников. Они делают беглые зарисовки летящих аэропланов и ликующей толпы, пишут шаржи на пилотов, этюды. Художник И. Владимирский опубликовал в «Петербургском листке» рисунок «Вид Комендантского поля с аэроплана М. Н. Ефимова во время полета». В одном из журналов — шарж на Ефимова и стихи:
Авиационная тематика завоевывает репертуар столичных театров. Афиши сообщают о премьерах спектаклей «В заоблачных сферах», «Завоевание воздуха», где действующие лица — боги, музы и…. авиаторы. Одна из афиш гласит: «Сегодня — опера-фарс Оффенбаха «Прекрасная Елена». Трюк! В современных костюмах. Парис — авиатор…»
43
Сведения о В. В. Каменском и цитаты почерпнуты из книги «Путь энтузиаста», выпущенной Пермским издательством в 1968 году и из послесловия к ней С. Гинца, которое заканчивается фразой: «Это был яркий, своеобразный псэт нашей революции, до конца своей жизни остававшийся энтузиастом». Умер В. Каменский в 1961 году в Москве.