Весть о смелых полетах русского летчика быстро разнеслась по Европе. О нем пишут газеты многих стран. Всероссийский аэроклуб и Харьковское отделение Русского технического общества посылают ему поздравительные телеграммы.
Тимофей подружился с болгарскими летчиками и особенно с поручиком Христо Топракчиевым. У этого смуглого парня свои счеты с турками: отец его был сослан на каторгу. «Сам Топракчиев, — пишет болгарский историк Попов, — был пламенным агитатором за социализм между военными, членом компартии, хорошим приятелем видных партийных деятелей — Георгия Киркова и Коста Янкова… Хотя и за короткое время, близость характеров и общность стремлений делают Тимофея Ефимова и Христо Топракчиева неразлучными».
Судьба Христо сложилась трагично. Вылетев в разведку, он попал под сильный ружейный огонь. С пробоинами в крыльях аппарата летчик возвратился на аэродром предупредить командование о готовящейся вылазке турок. Потом снова вылетел и уже не вернулся. Окутанный густым дымом, самолет Топракчиева упал на землю.
Тимофей Ефимов мстит туркам за гибель верного друга. Тысячи людей в России, расхватывая утром газеты, читают: «Мустафа-Паша… берег Марицы усеян трупами… Авиатор Ефимов поднялся с грузом в восемь пудов мелинита в сопровождении поручика Петичева. Сейчас доносится адский грохот. Следом за Ефимовым поднимаются в воздух три болгарских авиатора… В полдень авиатор Ефимов совершил вторичный полет над городом и крепостью…»
Болгарский историк Иван Попов отмечает, что Тимофей Ефимов особо выделяется среди летчиков мастерством и решительностью. В восторженной характеристике русскому добровольцу Попов считает не лишней и такую деталь: «В отличие от других авиаторов Тимофей Ефимов воевал на стороне болгар, не имея специальной зарплаты». Некоторые западноевропейские газеты того времени, как указывает историк, сочли, что подвигами, совершенными в Балканской войне, Тимофей Ефимов даже в чем-то превзошел славу своего знаменитого брата. И все же Тимофей вынужден покинуть Болгарию до окончания войны.
Офицеры тогдашней самодержавной Болгарии, как и в России, были представителями привилегированных классов. Видно, не по духу им пришелся русский летчик «плебейской» крови, да еще подружившийся с революционером. Болгарский военно-исторический архив прислал нам фотокопию из «Биржевых ведомостей» — газеты, издававшейся в Петербурге. Вот она:
«…Теперь несколько слов о русских летчиках. Их было здесь несколько человек. Первым приехал в качестве добровольца Тимофей Ефимов, совершивший удачный, под сильным обстрелом, полет над Адрианополем. Вслед за этим он был неизвестно за что грубо оскорблен одним из офицеров воздухоплавательного парка и обиженный, хотел уехать. Уступая просьбам русских журналистов — не прерывать идейной работы ради личной, хотя бы и тяжелой, хотя бы и незаслуженной обиды, Т. Ефимов решил остаться. Но… в этот же самый день ему было совершенно неожиданно сообщено, что «вход ему в офицерское собрание ныне возбраняется». После этого самые пламенные из нас, журналистов, болгарофилы, не решились давать Ефимову новые советы и увещевания, и он уехал. На смену же ему приехал, уже «на жалованье», авиатор Лерхе».
Одесса восторженно встречает согражданина, пионера применения авиации в военных действиях. Но не успел Тимофей Ефимов появиться дома, как ему приходится по настоятельной просьбе Всероссийского аэроклуба срочно выезжать в Петербург: авиационная общественность жаждет послушать участника боев за Адрианополь.
А вскоре Тимофея завербовал бойкий и пронырливый импресарио, сообразивший, что сейчас публичные полеты героя Балканской войны будут иметь шумный успех. Ефимов-младший снова отправился в гастрольные поездки.
Осенью 1913 года в авиационном мире только и говорят что о «мертвой петле» Петра Николаевича Нестерова[50]. Относятся к этому событию пока еще по-разному: одни восхищаются геройством и глубиной аэродинамических познаний молодого офицера, другие скептически называют совершенное им ненужной акробатикой, фокусничанием. Военное начальство не одобряет этого новшества в пилотаже. Но каждый истинный авиатор, конечно, сразу же постигает огромное значение экспериментов Нестерова в технике управления самолетом.
50
П. Н. Нестерову посвящена книга К. К. Трунова «Петр Нестеров» (М., 1976), наиболее полно освещающая его авиационную деятельность.