- Я хочу с тобой поговорить. Сегодня ты слишком поздно вернулся, поэтому завтра в десять тридцать будь у меня в кабинете.
- Хорошо, отец, - ответил Дима, без аппетита ковыряясь в тарелке.
- Красиво тут, спокойно, - Сани привалилась к сидящему рядом брату.
Они отъехали от Москвы на сотни километров, она толком даже не знала, где находится, но это место ей безумно нравилось. Вчера они ехали несколько часов и к вечеру приехали в какой-то провинциальный городок. Погуляв немного, они разместились в гостинице, а с утра запаслись провизией и отправились снова в путь.
Проехав ещё пару часов, Миша затормозил и, закинув рюкзак на плечи, повел Сани в лес. Погуляв часа три, вышли к реке. Яркое солнце разгоняло последние клочки тумана висевшего над водой, ветви ивы тихо колыхались, щекоча воду, птицы весело щебетали, а лягушки редко квакали, создавая контраст. Миша расстелил плед на берегу, достал бутерброды и разлил по железным кружкам горячий чай из термоса. Молча завтракая, они смотрели на завораживающий пейзаж.
- Ты права, красиво. Мы с Сашкой часто ездили, находя такие местечки.
- А мы с папой иногда ездили в горы, полазить по скалам.
- Отец? В горы? Не может быть, - тихо засмеялся Миша.
- Почему? - удивилась она. - Мы оба любим горы. Это наше хобби.
- Надо же, никогда бы, ни подумал, что ему может понравиться скалолазание. Хотя, - он задумался, - я в принципе отца мало знаю, как впрочем, и маму.
- Миш, а почему так? Почему они живут в Германии?
- Получилось так, жизнь заставила. В девяностые в стране была разруха. Ни работы нормальной, ни денег. Вот поэтому, когда им предложили хорошую работу в Берлине, они согласились. Оставили нас с бабушкой, а сами уехали. Примерно через десять лет бабушка умерла. Переезжать обратно родители не хотели, а мы не захотели ехать в незнакомую сторону. Вот и остались на родине одни. Они наши ближайшие родственники, но, по сути, чужие люди.
- Грустно. Папа самый близкий мне человек. Когда произошла авария, мой брат умер мгновенно, а мама держалась ещё неделю. На похоронах Миши он, не переставая, плакал, а на её не проронил не слезинки. Я хорошо помню, что папа стоял и не реагировал вообще ни на что. Ни на вопросы, ни на соболезнования, он только держал меня на руках, крепко прижимая. Где-то неделю он разговаривал только со мной и не отпускал ни на шаг. Однажды он отвлекся, а я пошла, попить на кухню. Он орал на весь дом, зовя меня, а когда нашел, его жутко трясло. Выйдя на работу, он взял меня с собой. Папе говорили, что госучреждение не для шестилетнего ребенка, что нужно нанять няню, но он их послал, да и я была тихой. Через некоторое время меня перестали замечать. Ну, сидит себе ребенок в планшетнике играет или бумажками шуршит, все про меня забыли и зря, - Сани злорадно усмехнулась. – Представь себе идет совещание по важному законопроекту и вдруг к председателю подходит шестилетняя дочь и что-то шепчет на ухо. Все понятливо улыбаются, думая, что ребенок отпрашивается в туалет, но отец вместо слов “конечно, иди”, озабочено произносит “на какой говоришь странице?” и начинает лихорадочно листать документ, лежащий перед ним. Начальник внимательно изучает указанный параграф и переводит грозный взгляд на подчиненных. Короче, практически все получили взыскания, а одного даже уволили.
- Подожди, как у тебя это вышло? – недоуменно спросил Миша.
- Да, случайно, - отмахнулась Сани. – Папа дал мне этот документ просто так. Я в нем ничего не понимала, но цифры есть цифры. На совещании одну цифру называли, а в бумагах другая. Я и спросила, почему так, а оказалась разница от этого просто поразительная. После этого случая произошло два события. Во-первых, я углубилась в документы, а, во-вторых, появились первые люди, которые меня боятся. Например, папина сотрудница, которая каждый день давала мне конфеты, стала меня избегать. Когда пошла в школу, ничего не изменилось. Только теперь полдня проводила на занятиях, а потом ехала к отцу на работу. С одноклассниками не подружилась, слишком разные были. Они сказку читают, а я в законе ошибки ищу. Было, правда пара подхалимов, но я быстро от них избавилась, а другие лезть побоялись. Папа, думая, что-нибудь изменить, женился, но это ничего не дало. Он запретил появляться у него на работе, как минимум года три, когда заметил у меня низкие оценки за десятый класс. Одиннадцатый класс я закончила на отлично и спокойно поступила в вуз.