– А, но выглядите здоровым, – сыронизировал Цыпа.
– По виду и ты здоров, а я точно знаю, шо ты больной на всю голову. А ты тут чего ловишь?
– Та я в оргкомитете, – покосился на бейджик Цыпа.
– Бывший вор по кличке Сало стал водилой самосвала? – ответил прибауткой Орлов.
– Та такое – подай-принеси-пошел на хуй, – нехотя сознался Цыпа, но быстро перевел разговор на деловые рельсы: – А слышали, участковому в «Детском мире» машину ломом прошили с крыши, начисто!
– Это Кичману, что ли? Ему лом в выхлопное надо было бы затусовать, причем не в машинное, а в личное, – хохотнул капитан.
Цыпа поддержал атмосферу улыбкой и забросил удочку:
– Я ж это, хочу опять написать что-то по криминалу…
– За это не переживай, будет. Я слышал, вы там в газете перекрылись?
– В смысле?
– Ну, под рыжую черепицу стали…
– А… это… – осекся Цыпа. – Ну да, инвестор поменялся, слышал.
А внутри закрутились шестереночки, соображая, что все это значит. «Значит, “Житие мое” теперь под Рыжим… Вот тебе и новая пресса. А раньше, получается, были кто? Утюги?» Пока Цыпа лихорадочно пытался распутать этот клубок, рация Орлова загавкала какими-то отрывочными фразами и цифрами.
– Понял, иду, – отчеканил в микрофончик на плече капитан и, развернувшись, пошел к главным воротам.
Так как он ничего не сказал на прощание, Цыпа пошел следом под предлогом того, что разговор не окончен, на всякий случай перевесив бейджик организатора повыше, чтоб случайно не получить профилактики по печени.
У ворот уже начинали собираться люди. Пока их не пускали на стадион, но скоро придется об этом подумать: переулок слишком узкий для толпы. Как и ожидалось, преобладали ветераны – с орденскими планками, в парадной форме, не хуже чем у Орлова, только без телефонов, конечно.
Причина шума обнаружилась сразу: через дорогу, под деревьями, стоял отец Валентин с неким подобием хоругви – листом ватмана на палке. В качестве подписки при священнике было несколько бабулек в платочках и десяток мужиков в рясах и настоящих клобуках. Это явно были не местные, иначе бы уже давно примелькались.
На Валентина нападала какая-то бойкая старушенция с медалями на пиджаке, она махала палкой, а второй рукой почему-то крестилась. Ветераны подпирали с этой стороны, бабульки с монахами отбрехивались с той. Орлов с мусорами начали пробиваться в эпицентр конфликта, а Цыпа внезапно среди монахов опознал своего давнего знакомого, Грышу Рубеля. Именно Грыша в свое время познакомил Цыпу с наркотиками, он был чуть ли не с самим Рыжим в близких отношениях, а потом исчез с радаров и, по слухам, ударился в Бога. Выходит, не врали.
Грыша был яркий штымп, в прошлой жизни он жил возле ЗАГСа и всегда держался за деньги при виде свадебных процессий, на фарт, но это, правда, не помогало. Еще Рубель практиковал краткосрочные займы у людей, которые были больны, надеясь на их скоропостижную кончину. Родись такой бродяга где-нибудь в Америке, про него обязательно бы сняли фильм, но тут в кого ни плюнь – попадешь в человека сложной судьбы, на всех кинопленки не хватит.
– Грыша, дай рубель! – радостно завопил Цыпа, но бывший наркет лишь бросил короткий взгляд на старого знакомого и продолжил отпихивать оппонентов, сделав вид, что не узнал. А может, им там память очищают наглухо, чтобы обезопаситься от возврата в первозданный грех.
Пока Орлов изучал диспозицию, Цыпа решил, что бейджик «Организатор» дает ему право встрять в ситуацию. Для начала выхватил священник.
– Отче наш, иже похмелись на небеси! – заорал Цыпа, ощущая прибытие куража, который напоминал о том самом первом уколе, который каждый наркоман пытается повторить всю свою жизнь. И стоило увидеть старого знакомого, как все нервные окончания зашевелились.
Не дождавшись ответа от Валентина, «Организатор» переключился на монахов во главе с Рубелем.
– Братие мое! – низким голосом взвыл Цыпа и растопырил руки в стороны, наслаждаясь вниманием большой аудитории. – Иже паки херувимы, Пересветы с того света, бейтеся за веру нашу, потому шо доллар не спит!
Бабулька-ветеранша согласно закивала головой и прибрала палку, монахи же пока пребывали в нокдауне, так что можно было им дослать.
– Братие и сестры во коммуналке! Грядет тьмутаракань страшная, убойтеся второго квартала, ибо нет управы на квитанции богохульные, что диавол насылает нам на ксероксе своем за грехи наши тяжкие по неуплате!
Тут Цыпа понял, что несколько ушел в сторону: лица собравшихся выражали недоумение проповедью, а Грыша Рубель на правах старого знакомого вообще напрягся, еще чуть-чуть и они допрут, что их тупо задрачивают, а там, глядишь, и будут бить.