– Спасите души ваши бессмертные от Челубея многоликага подпискою святою на газету «Житие мое» и будет счастие вам строго раз на седьмицу! Аминь!
Цыпа опустил руки, дав понять, что закончил. Кое-кто закрестился, Грыша Рубель шумно фыркнул, а бабулька-ветеранша, продолжая согласно кивать, начала отходить вбок. Орлов к тому моменту рассовал ментов посреди дороги, чтобы рассечь противоборствующие лагеря, отодвинул Цыпу в сторону и рявкнул отцу Валентину:
– Батюшка, вас в каком звании расформировали? Шо за кипиш?
Отец Валентин, продолжая, по всей видимости, переваривать встречную проповедь, собирался с мыслями, глубоко вздохнул, но капитан не дал ему ничего не сказать, решительно махнув рукой.
– А ну иди сюда!
Отошли в подворотню, Цыпа держал дистанцию – похоже, сегодня этот метод работал. По дороге священник наконец-то сформулировал свою мысль и заявил, что паства пришла с протестом против прилюдного иглоукалывания, потому что это богопротивно и не стыкуется с учением Господа нашего.
– Та мне по хрен, – убедительно отрезал Орлов. – Горсовет принял решение, правильно? Вот записуйся туда на прием и кипишуй, скока душе угодно.
– Покайтеся, – протяжно зарядил отец Валентин, глядя куда-то в сторону, то ли не в силах противостоять ярости блюстителя порядка, то ли предохраняя перегар от всеобщего внимания.
– Я те щас так покаюсь, шо в сан святых переведут. – Орлов навис над священником, видимо, едва сдерживаясь, чтобы не отоварить того в целях общественного спокойствия. – Значит, как братву отпевать, так это ты быстро и тихо, а тут распетушился, а? Ты ж на всех агентурных фотографиях при кадиле и всей этой…
– Хуйне, – радостно подсказал Цыпа, но Орлов решил предложения не заканчивать.
– Так шо угомонись быстро, слышал?
– Покайтеся, – повторил отец Валентин, но уже менее уверенно.
– С себя начни, может, кому и понравится. Значит, сворачивай весь этот крестный ход по-хорошему и теряйся, – закончил Орлов и указал рукой на монахов.
– Ибо сказано… – пробормотал отец Валентин, но тихо и как бы в пустоту, что именно сказано – не уточнил, а положил самодельную хоругвь на плечо и пошел к своим.
Орлов побормотал чего-то в рацию, выругался, услышав ответное шипение, по-простому сложил ладони рупором и рявкнул в сторону ворот:
– Сержант! Запускай!
После минутной заминки ворота открылись и толпа начала заходить на стадион. Батюшка с монахами куда-то зашифровался, так что инцидент на этом был исчерпан.
Капитан побежал докладывать начальству, а Цыпа внедрился на стадион через служебную калитку, выпятив бейджик. Куражик отпустил: приятно почесал вены изнутри, облизнулся и улегся дремать до поры до времени. Специальный корреспондент прикинул, что еще есть часик и можно набросать пару тезисов для колонки о том, как газета поучаствовала в замечательном празднике, который так порадовал ветеранов в непростой исторический момент. Такая туфта должна была писаться быстро, пока есть время и пока его никто не засек и быстренько не трудоустроил.
За полчаса до начала народу уже было битком: люди действительно соскучились по народным гуляниям, и, судя по толпе, многим желающим уже не удастся втиснуться на стадион. Сидя на ящике из-под аппаратуры за футбольными воротами, Цыпа еще раз перечитал написанное – кажись, ничего. Не хватало финала, но для этого нужно было дождаться конца праздника – вписать имена победителей и добавить деталей.
На стадионе включили «День Победы» – значит, скоро начнут. Цыпа подошел к Алене Матвеевне, там уже маячил Алеша с фотоаппаратом и перепуганным лицом. Брючница всплеснула руками: «Ну где же вы ходите?», но специальный корреспондент с важным видом отбрехался, сославшись на конфликт у входа, который ему удалось разрулить с некоторой помощью милиции.
Цыпа дождался положенных ему ахов и начал инструктировать Алешу: обязательно упомянуть слоган, лучше два раза, в конце и начале, вести диалог с публикой, шутить и т. д. Выяснилось, что мэр свалил по делам, задерживается, поэтому план переиначили: после торжественного вступления споет хор, потом розыгрыш, потом сеанс лечения, а мэра с речью вставят, когда он придет. Шопопало, короче.
После минутной тишины заиграла какая-то пурга, видимо, гимн республики, тетки из районо начали носиться с удвоенной скоростью – стало быть, начали. Цыпа прошел к трибунам, чтобы видеть все сразу. Под аплодисменты на сцену вышла ведущая и сходу зарядила такой заунывный чес в стиле программы «Время», что хоть сейчас ее отправляй в напарники к отцу Валентину. И что воевали, и что страна помнит своих героев. Какая именно страна, она, конечно, не уточнила, и вообще, в каждом предложении сквозило сожаление о том, что все вокруг неправильно, но местная власть спасает ситуацию, как может. Назвала мэра трижды по имени-отчеству, намекнула на то, что он в данный момент занят делами города, как освободится – приедет, выступит, а «мы с вами, конечно же, встретим его благодарными аплодисментами».