Нарисовалась одна из помощниц брючницы, сказала, что является мамой Кристины, что помнит его «вот таким вот малюсеньким», что очень рада за газету, а также пригласила после всего в горсовет на банкет. Цыпа взвесил «за» и «против» и решил, что все-таки лучше выпить с Филиппычем – хоть отключит мозг от общения с людьми в костюмах. Сослался на то, что статью нужно срочно сдавать, и закосил. Ничего страшного, так как, судя по заинтересованности Алены Матвеевны, к разговору о работе на горсовет она еще вернется.
Корейцы и Бэла объявились за сценой прямо перед своим выходом. Виен накрасилась в какую-то гейшу, доктор Цой напялил ярко-красный халат, и только Бэла радовала глаз. Цыпа рыпнулся было к ним, но, пока добирался через толпу, их уже позвали подниматься, так что пришлось наблюдать за сеансом из зала.
Настя-Жопа, как могла, нагнала экзотики, пообещав явить городу настоящее восточное чудо и не забыв при этом упомянуть драгоценнейшего мэра, который в очередной раз позаботился о ветеранах войны. Зазвучала музыка из какого-то фильма с Брюсом Ли, первой на сцену явилась Виен и начала танцевать нечто, призванное убедить стадион в том, что они наблюдают что-то дальневосточное.
Потом тетки-районошницы выволокли стол и лежак, а вслед за ними вышел Цой и уставился на трибуну с таким видом, будто он Воланд, а перед ним Москва. Бэла скромно стояла на ступенях, Цыпа помахал ей рукой – не заметила.
Далее Виен поприветствовала почтеннейшую публику, причем зачем-то придумала себе ужасный акцент в стиле доктора. Публика хохотала над «Мы ваша поздравлять праздник», по мнению же Цыпы, это было просто ужасно. Потом кореянка объявила Бэлу, та рассказала о том, что была найдена доктором Цоем, который открыл в ней дар бесконтактного диагноста.
– А эта японка на нашу похожа, – подивился какой-то мужик под сценой. Цыпа же осознал, что держится из последних сил, настолько все происходящее действовало на нервы.
Бэла вышла на край сцены и начала выбирать людей на трибуне для эксперимента. «Ой, хорошая!» – повторно подал голос мужик. Цыпа почувствовал одновременно прилив гордости с уколом ревности и еще сильнее захотел дать тому в рыло.
Бэла управилась быстро – помощницы Алены уже тянули на сцену пятерых людей из зала, вообще-то планировалось десять, но, видимо, сократили. Их выстроили в ряд возле лежака, а Бэла начала каждого сканировать взглядом. По достоверности и правдивости это напоминало сцену в цирке из «Собачьего сердца». Цыпа посмотрел по сторонам и не заметил в глазах зрителей скепсиса: то ли они не видели этого фильма, то ли сделали из просмотра не те выводы.
У первого пациента обнаружился гастрит, у второго было что-то с сердцем. Они согласно кивали головой, Бэла изображала медиума с пластикой Веры Холодной, публика хлопала, а Цыпа начал всматриваться в пятерку подопытных зрителей, все больше утверждаясь в мысли, что это – те же люди, которых Бэла утром инструктировала за сценой. Точно, они.
Значит, весь этот эксперимент был «заряжен» с самого начала! От неожиданного открытия запылали уши, Цыпа сам был не прочь придумать хорошую разводку, но это открытие почему-то было неприятным. Вот же ж суки, ничего святого!
Не в силах сдерживать ярость, Цыпа проломился сквозь толпу и вернулся за сцену. Внутри клокотало: «Ведь это я склеил эту тему, а они ничего не сказали, даже не намекнули, и зарядили разводняк». Ощущая насущное желание кому-нибудь срочно настучать, специальный корреспондент ринулся искать Орлова и после нескольких сеансов беготни по периметру обнаружил того в бобике посреди поля.
Менты там разложили полянку в клетке для арестованных и, пользуясь тем, что машина стояла передом к трибуне, начали отмечать праздник. Орлов снял фуражку и раскраснелся, видимо, они стартовали давно.
– Будешь? – спросил капитан.
– Буду.
– Ну, лови.
Цыпа хлопнул полстакашки теплой водки и чуть было не вернул ее – плохо зашла, пузырем.
– Закуси. Не брезгуешь? – протянул Орлов надкушенный кусочек сала, и пришлось его принять, чтобы угомонить внутренние брожения.
Стрельнув сигаретку, Цыпа вытер слезы, выступившие от неудачного приема вовнутрь, и поспешил поделиться оперативными данными:
– Косорылые зарядили сеанс, все больные – подставные.
Орлов заржал и пихнул локтем толстого мента, который отвечал за разлив:
– Васильич, ты слышал, шо дружинник наш надыбал?
Тот поднял лицо к небу и заорал:
– Ахтунг, ахтунг, азухенвей! – Через секунду он скрутил голову следующей бутылке.