Эрик Фрейзер, убийца четырех человек (и это лишь те, о ком они знали), стоял совершенно неподвижно, чуть отведя руки в стороны.
Кардиналу показался металлическим собственный голос:
— Вы — Эрик Фрейзер?
Фрейзер волчком крутанулся на месте. «Беретта» была у Кардинала в руке, но Фрейзер скрылся за дверью, прежде чем он успел ее поднять
Первым за Фрейзером ринулся Йен Маклеод. Из-за этой вспышки храбрости он потом три месяца провел на костылях. За боковой дверью открывался ряд крутых стальных ступенек, уходящих вниз, к насосам. Маклеод поскользнулся и всем весом обрушился на собственные лодыжки.
Кийт Лондон отчаянно кричал из мрака: «Сюда! Сюда! У него есть…» Тут вопли резко оборвались. Кардинал и Делорм стояли на верхней ступеньке лестницы, слушая стоны Маклеода. Внизу, словно гигантское сердце, виднелся темно-красный насос, состоящий из бесчисленных труб и кранов. Направо отходил узкий рабочий помост. По нему двинулась Делорм, а Кардинал пошел вниз по ступеням.
— Ничего, я оклемаюсь, — заверил Маклеод. — Поймайте гада.
Серый свет из полуоткрытой двери почти не разбавлял темноту. Кардинал мог различить помост над насосом, а пониже — еще одну стальную лесенку, идущую зигзагами, как в кошмарном сне. Кардинал уже хотел сбежать вниз по ступенькам, когда отворилась дверь на помосте, и ствол пистолета изрыгнул бело-синее пламя, яркое, словно фотовспышка. Пуля попала в Делорм. Она отшатнулась, не издав ни звука, только ее «беретта» клацнула, упав на мостик. Она сумела добраться до входной двери и даже смогла открыть ее чуть пошире. Потом медленно опустилась на колени, цепляясь за дверь; лицо у нее побелело.
Кардинал бросился наверх, ожидая в любую секунду новую вспышку — и девятимиллиметровую дыру в черепе.
Он пинком распахнул дверь.
Прижавшись к стене, Кардинал поднял «беретту» на уровень груди, сложив ладони, как в молитве. Потом резко повернулся вокруг своей оси, присел и осмотрел сектор обстрела. Вроде бы тихо. В дальнем конце комнаты виднелась дверь. Кардинал толкнул ее и очутился в помещении, которое когда-то давно, похоже, служило кухней. Юный Лондон лежал, привязанный к столу, из головы у него сочилась кровь. Кардинал протянул руку и дотронулся до шеи мальчика: пульс слабый, дышит прерывисто, жадно втягивая ноздрями воздух.
Кардинал услышал торопливые шаги по металлическому полу и перебежал к другой двери. Он вышел и успел увидеть, как Фрейзер, немногим заметнее черной тени, несется к двери, в которую они вошли. Кардинал прицелился и выстрелил. Пуля ушла в сторону, с оглушительным визгом отрикошетив от труб.
Кардинал пробежал весь помост, перепрыгнул через лежащую без движения Делорм и вылетел за дверь. Добежал до машины Фрейзера, и тут взревел мотор. Кардинал рывком открыл правую дверцу, когда фургон уже начал катиться вниз по склону, к озеру. Резко дернувшись, Фрейзер направил ему в лицо пистолет.
«Виндстар» подскочил на камне, пуля ушла в крышу. Кардинал упал на сиденье и теперь боролся с Фрейзером, схватив его за руку, сжимавшую оружие. Машину уже вынесло на лед.
Кардинал прижал ему руку почти к самому полу. Фрейзер надавил на спуск, и вспышка обожгла Кардиналу ногу. Фрейзер продолжал бешено палить; казалось, все происходит при свете молний.
Правой рукой Кардинал вцепился Фрейзеру в горло, левой по-прежнему стискивал руку убийцы, державшую пистолет. Нога Фрейзера вжалась в педаль газа. Кардинал почувствовал, как их отбросило назад, когда колеса пришли в движение. Ему удалось навалиться коленом, всем своим весом на руку Фрезера, обхватившую пистолет, на его запястье. Правый кулак въехал в скулу убийцы; острая боль толчками поднималась по руке.
А потом — устрашающая неподвижность. Автомобиль накренился и замер. Вдруг он дернулся вперед, и их швырнуло на приборную доску. В мозгу у Кардинала, словно сообщение на ленте новостей, отпечатался факт: правое переднее колесо проломило лед.
— Лед трещит! — крикнул Кардинал. — Мы уйдем под лед!
Бешено сопротивляющийся Фрейзер стал дергаться еще яростнее, по мере того как машину заваливало вперед; черная вода дошла уже до широкого плоского ветрового стекла.
Машину качнуло. Ее передняя часть резко провалилась вниз, и черная вода хлынула сквозь вентиляционные щели, обжигая кожу словно кинжалами.
Еще один резкий толчок, и тьма поглотила их.
Кардинал отпустил Фрейзера и приподнялся над спинкой сиденья. «Виндстар» продолжал погружаться все глубже, пока он шарил по дверце, ища ручку.
Черная вода. Белое ледяное крошево.
Кардинал рванул дверцу вверх и назад и выбрался на боковую сторону фургона. Машина почти грациозно опрокидывалась на левый бок. Фрейзер орал.
Кардинал балансировал на краю тонущего автомобиля. С берега ему кричало множество голосов.
Он спрыгнул, вытянув руки перед собой. Ноги сразу ушли под лед, и от холода перехватило дыхание.
Потом в окне машины мелькнуло лицо Фрейзера с черным провалом открытого рта — и тут подался лед под последним колесом, вода захлестнула тонущего, и машину засосало в черную пропасть.
56
Полицейское управление Алгонкин-Бей впервые так громко прославилось. На первой полосе «Лоуд» еще обсуждался арест Дайсона, а теперь рядом появились сообщение о гибели Убийцы-Виндиго и снимок иззубренной проруби, в которую провалилась машина.
Накануне вечером Кардинала, Делорм и Маклеода привезли в отделение скорой помощи. Хуже всех состояние было у Маклеода. Сейчас он лежал на третьем этаже городской больницы. Обе ноги подвешены на растяжке: перелом одной лодыжки и сильное растяжение мышц на другой. И Делорм и Кардинала спасли кевларовые бронежилеты.
— При таких температурах, — объяснял врач Кардиналу, — вы бы погибли. Но бронежилет помог телу сохранить тепло, так что вам чертовски повезло.
Делорм отделалась неприятной трещиной кости левой руки. Из-за потери крови она чувствовала головокружение и слабость, но, как выяснилось, в переливании не было необходимости, и ее выписали.
Кардиналу дали пару таблеток валиума и оставили на ночь для наблюдения. Он хотел позвонить Кэтрин и выложить ей все новости, но валиум взял свое, и он проспал шестнадцать часов подряд, проснувшись с ощущением мучительной жажды, но в остальном чувствуя себя отлично. Теперь он сидел в коридоре возле палаты интенсивной терапии, ожидая, когда ему разрешат навестить Кийта Лондона. Посетители в зимних пальто прогуливались вдоль коридоров вместе с пациентами, одетыми в пижамы и ночные рубашки; при этом у пациентов был довольно жалкий вид.
Снаружи под ослепительным солнцем сияли белые крыши. По дыму, вертикально поднимавшемуся из труб, Кардинал определил, что температура опять упала сильно ниже нуля.
Начались новости, из которых Кардинал заключил, что Грейс Лего перешла-таки работать в Торонто. Нет сомнений, что это произошло благодаря безукоризненному освещению дела Убийцы-Виндиго. Последовал подробный репортаж (новые кадры насосной станции, черной дыры во льду). Тут Кардинал с изумлением узрел незнакомую журналистку на фоне его собственного жилища на Мадонна-роуд. «Детектива Джона Кардинала сегодня нет дома, — бодро начала она. — Он в городской больнице, восстанавливает здоровье после того, как едва не отправился на дно в фургоне, унесшем в небытие Убийцу-Виндиго — Эрика Фрейзера…»
Великолепно. Теперь каждый ублюдок, которого я сажал за решетку, в том числе Кики Б., может явиться ко мне на порог. Им что, не объясняют таких простых вещей в школе для журналистов, или откуда их там берет телевидение?
Далее был короткий фрагмент интервью с шефом Кендаллом на фоне зданий городского совета. Р. Дж. Кендалл говорил репортерше, что, по его мнению, все детективы, занимавшиеся делом Виндиго, — специалисты самого высокого класса
Может, ты изменишь мнение, когда прочтешь мое письмо, подумал Кардинал, — но оставил это для дальнейших размышлений, потому что дверь в палату интенсивной терапии открылась и врач, торопливая рыжая женщина, быстро ознакомила Кардинала с положением вещей. Да, Кийт Лондон все еще без сознания; нет, критическое состояние миновало. Да, он получил серьезную травму головы; нет, пока нельзя сказать, долго ли он будет страдать от последствий. Да, возможно, речь у него теперь будет затруднена; нет, пока рано делать более определенные выводы. Да, Кардинал может ненадолго войти и поговорить с подругой пациента.