По указанию агента мы перешли во второй номер. Там на преддиванном столе стояли два стакана, бутылка белого вина, полбутылки из-под коньяка и обгоревшая в подсвечнике свечка; в алькове, за подушками, оказалось засунутым полотенце, которым, видимо, вытирали вымытые руки и затирали кровавые пятна, а таз в умывальнике был полон мыльной водою, окрашенной кровью.
Агент Ж. оживленно говорил:
– Это убийство без цели грабежа. Вероятно, какая-нибудь месть, но весь план тонко обдуман. Жертву завлекла девушка. Может быть, она подкуплена, может быть, она соучастница. Она завела его и, кажется, опоила. Надо исследовать вино. Ведь она его принесла с собой. Опоила и подала знак в соседний номер. Там уже ждали, отодвинув шкаф и отворив дверь…
– Чем?
– Эту дверь-то! Ведь она без замка. Ее просто захлопнули и вынули ручку. Вставьте закрытый перочинный нож, толстый карандаш, еще лучше стамеску – и дверь открыта. Они вошли и прикончили спящего. Убивал он, – оживляясь, говорил агент, – а она светила и дрожала. Смотрите, как оплыла свечка, а там и подушка, и простыня закапаны стеарином. Мы найдем у нее на платье такие же следы.
– Если найдем ее?!
– В этом вся и задача!.. Затем, – продолжал Ж., – они вернулись в номер, закрыли дверь, задвинули шкаф… Обратите внимание на пол подле шкафа: на нем ясны следы от ножек, когда двигали шкаф. Его отодвинули до этого места! – И Ж. указал на глубокие черты, оставленные на паркете, прикрытом ковром. – После этого они тщательно вымылись, оглядели платье и уехали!
– Похоже на истину, – процедил следователь.
– Надо теперь переспросить снова прислугу, – сказал товарищ прокурора, и мы перешли снова в третий номер.
Запросили снова и дневного, и ночного коридорных.
Егор Васильев повторил показание.
Алексей Полозов, тот, что сменил Егора, на вопрос, когда ушли гости из второго номера, ответил:
– Да уж под утро. Надо полагать, так часу в шестом…
– Торопились?
– Не так чтобы…
– Вы осмотрели после них номер?
– Ни к чему. Взять у нас нечего, и господа не такие, а номера мы убираем утром, все кряду.
Все было тайной.
В громадном городе трудно найти человека только по наружным приметам, особенно если он принадлежит к интеллигентному сословию, где все более или менее похожи друг на друга.
Убитый был неизвестен. Несомненно, судя по костюму, золотым часам и кошельку с 62 рублями, он был состоятельный человек; имя его и фамилия начинались с буквы К., и пальто он заказывал у Корпуса.
Но это и все.
Приведшая его женщина была, по определению слуги, из «этих», но найти ее тоже было нелегко, потому что она могла и не быть зарегистрированной, то есть известной полиции.
Наконец, главные виновники не оставили после себя никаких следов. Известно только, что он был с русою бородой, высокий ростом, а у нее на платье, вероятно, остались следы стеарина.
Клубок распутывается
Я тотчас распорядился через полицию, чтобы дворники проследили, не пропал ли кто из жильцов с ночи 6 августа, а затем через ту же полицию приказал, чтобы ко мне явился извозчик, который взял утром, между пятью и шестью часами, 7 августа двух седоков, барыню с барином, от гостиницы или с одной из двух улиц, на углу которых она стоит, и, наконец, лакея Егора Васильева командировал в Рождественскую часть, где обычно производился врачебно-полицейский осмотр всех гуляющих по бланку девиц.
Распоряжения эти тотчас дали необходимые результаты.
На другое утро ко мне явился извозчик № 14738, который показал, что он взял таких седоков за три дома от гостиницы. Господин с большой светлой бородой нанял его на Варшавский вокзал.
Он повез их по Измайловскому проспекту. На углу Первой роты господин высадил даму, а сам поехал на Варшавский вокзал, где и расплатился.
С этого момента след как будто потерялся, но я знал, что не сегодня завтра он снова объявится, и не обманулся.
На другой же день вечером из 2-го участка Литейной части мне сообщили, что старший дворник одного дома оповестил их об исчезновении хозяина Кузьмы Федоровича Кузнецова, ушедшего вечером 6 августа.
К. и К.!
Я поручил Ж. расспросить дворника; он тотчас вызвал его и показал ему пальто, шляпу и зонтик, которые тот сразу признал за вещи своего барина.
– Ну, брат, – сказал Ж., – твоего барина, значит, уже нет в живых. Утюкали! Родные есть у него?
– Брат есть, полковник; сестрица, вдова генерала, а у самого – дочка-подросточек.