Она перевела дух и продолжала:
– Взяла я номер, пять рублей заплатила и бутылку оставила. Пошла в сад, а по дороге он навстречу. «Взяла?» – «Взяла!» – «Какой?» Я говорю: «Третий!» Он мне тотчас подал конверт, сказал: «Действуй!» – и пошел прочь. Я зашла в сад, села у фонтана, положила книжку на колени и стала ждать. Пока что в конверт заглянула. Там две беленькие по двадцать пять рублей… Сижу я и вдруг вижу: идет господин с седой бородой, в золотых очках, зонтик в руках. Идет и все вглядывается. Ну, думаю, мой! И книгу на виду держу.
– Книга-то у вас дома? – спросил Ж.
– Дома! – ответила Сонька и продолжала: – Увидал он и прямо ко мне: «Позвольте присесть!» – «Пожалуйста!» Он сел и все на меня косится. Я засмеялась. Тут он осмелел и показал мне письмо. «Это, – говорит, – ваше?» Я прикинулась, что стыжусь, и все пошло как по писаному.
Он оказался мягким и покладистым. Я его живо обвертела. Он мне уже и место обещал. «Я, – говорит, – вдовец, у меня дочь, и ей гувернантка нужна. Я вас возьму!» После этого я привела его в гостиницу. Он дюшес спросил. Налила я ему вина. Сама отхлебнула, да потом выплюнула, а он стакан выпил. Пошел на постель, стал раздеваться – и заснул… Я подождала, он спит. Тогда я хлопнула в ладоши, взяла книжку и ушла, а его будить не приказала.
Она помолчала и прибавила:
– Вот и все. Больше я ничего не знаю. Потом, как прочла в газетах, так и ахнула. Господи, разве я знала!.. – И она заплакала.
– Отчего же вы сами не пришли и не рассказали всего этого?
– Боялась. Еще, думала, затаскают. Покоя лишат…
– Ну а кто он, по-вашему, с виду? Купец, чиновник, художник?..
– Я думала, что чиновник. Показался он мне таким.
В правдивости ее показаний я не усомнился ни на одно мгновение.
Она была бы совершенно невинна, если бы не вино. В нем оказалась большая порция опиума, о котором она почти знала.
Соньку Гусара препроводили к следователю и заключили в тюрьму.
Конец нити был найден, и Ж. энергично взялся за дело.
Господин с портфелем
На следующий день он пришел на квартиру Соньки Гусара, спросил ее комнату и сделал самый тщательный обыск, но ничего обличающего не отыскал. На комодике лежала книжка «Вестника Европы» за август месяц, совершенно свежая, неразрезанная, которую он и захватил с собой.
После этого он дождался Маши.
Это была красивая, полная, маленького роста брюнетка.
Увидев его в своей комнате, она с недоумением остановилась на пороге.
Ж. встал ей навстречу и дружески заговорил:
– А я вас добрый час как поджидаю. С работы?
– С работы. А на что я вам? Кто вы?
– Я? – Ж. назвал себя, свое звание и быстро продолжал: – Я от вашей подруги Софьи…
– Ее арестовали?
Он кивнул.
Маша хлопнула по бедрам руками:
– Вот! Я ей говорила!
– Вам жалко ее?
– Еще бы…
Она тяжело опустилась на стул.
Ж. встал перед нею и сказал:
– Тогда помогите ей выпутаться из беды.
– Как?
– Помогите мне найти настоящего виновника. Вы его видали у нее. В лицо его узнать можете? Ну вот! Станем мы с вами дежурить подле всех министерств, станем искать на улицах, в клубах, в театрах. Везде! Согласны?
Она быстро кивнула головой и вскочила.
– О, я его узнаю сразу! – воскликнула она.
– И отлично! А когда мы его возьмем, Софья будет сразу свободна… Только об этом никому!
– О, понятно!
– Вы можете на время оставить магазин? Мы вам заплатим.
Она согласилась.
– Значит, с завтрашнего дня и начнем, – решил Ж. и ушел.
Я назначил Маше жалованье за все дни поисков, и Ж. тотчас начал с нею свои розыски.
Утром они дежурили у Министерства путей сообщения, в пять часов были у Министерства государственных имуществ, а потом у контроля. А так как в один какой-либо день он мог и не прийти, то они снова и снова повторяли свои дежурства у всех министерств, у всех управлений, у всех контор и банкирских домов. Днем они заходили в маленькие рестораны, к Доминику, в кофейни; вечером были в театре или в клубе и каждый день возвращались ни с чем.
– Нет его! – с досадой говорила Маша. – Верно, уехал!
Но мы уже не теряли надежды. В Петербурге не так легко найти человека, который к тому же знает Машу в лицо и, быть может, не раз уже скрывался при ее приближении, но что он будет найден, в этом не сомневались ни я, ни Ж.