Гасконец без шляпы подошел первым. С него и началась проверка.
— Ваше имя? — спросил офицер.
— Мое имя, господин офицер? Оно же написано на этой карточке, где вы найдете и еще кое-что.
— Не важно, назовите свое имя! — нетерпеливо повторил офицер. — Или вы не знаете своего имени?
— Как же, отлично знаю, черт побери! А если бы и забыл, то вы могли бы мне его напомнить, мы ведь земляки и даже родичи.
— Ваше имя, тысяча чертей! Неужели вы воображаете, что у меня есть время разглядывать каждого?
— Ладно. Меня зовут Пердикка де Пенкорнэ.
— Пердикка де Пенкорнэ? — переспросил г-н де Луаньяк, которого мы будем называть так, как назвал его, здороваясь с ним, его земляк.
Бросив взгляд на карточку, он прочел:
— “Пердикка де Пенкорнэ, 26 октября 1585 года, ровно в полдень”.
— Сент-Антуанские ворота, — добавил гасконец, тыча худым черным пальцем в карточку.
— Отлично. Порядок. Входите, — произнес г-н де Луаньяк, обрывая дальнейшую беседу с земляком. — Теперь вы, — обратился он ко второму.
Подошел человек в кирасе.
— Ваша карточка? — спросил Луаньяк.
— Как, господин де Луаньяк, — воскликнул тот, — неужто вы не узнаете сына одного из ваших друзей детства? Я так часто играл у вас на коленях!
— Не узнаю.
— Я Пертинакс де Монкрабо, — продолжал с удивлением молодой человек. — Вы меня не узнали?
— На службе я никого не узнаю, сударь. Вашу карточку!
Молодой человек в кирасе протянул карточку.
— “Пертинакс де Монкрабо, 26 октября, ровно в полдень, Сент-Антуанские ворота”. Проходите.
Молодой человек, немного ошалевший от подобного приема, прошел и присоединился к Пердикка, который дожидался у ворот.
Подошел третий гасконец, тот, с которым были женщина и дети.
— Ваша карточка? — спросил Луаньяк.
Послушная рука гасконца тотчас же погрузилась в ягдташ косульей кожи, болтавшийся у него на правом боку. Но тщетно: обремененный младенцем, который был у него на руках, он не мог найти требуемой бумаги.
— Что вы, черт побери, возитесь с этим ребенком, сударь? Вы же видите, что он вам мешает.
— Это мой сын, господин де Луаньяк.
— Ну так опустите его на землю.
Гасконец повиновался. Младенец заревел.
— Вы что, женаты? — спросил Луаньяк.
— Так точно, господин офицер.
— В двадцать лет?
— У нас рано женятся, вы хорошо это знаете, господин де Луаньяк, вы ведь женились в восемнадцать лет.
— Ну вот, — заметил Луаньяк, — и этот меня знает.
Тем временем подошла женщина с двумя малышами, уцепившимися за ее юбку.
— А почему бы ему не быть женатым? — спросила она, выпрямляясь и откидывая с загорелого лица волосы, слипшиеся от дорожной пыли. — Разве в Париже прошла мода жениться? Да, сударь, он женат, и вот еще двое детей, называющих его отцом.
— Да, но это дети моей жены, господин де Луаньяк, как и тот высокий парень, что держится позади нас. Подойди, Милитор, и поздоровайся с нашим земляком, господином де Луаньяком.
Заткнув руки за пояс из буйволовой кожи, подошел малый лет шестнадцати-семнадцати, сильный, ловкий, круглыми глазами и крючковатым носом похожий на сокола. На нем была плотная шерстяная вязаная накидка, замшевые штаны обтягивали мускулистые ноги. Чувственный рот оттеняли пробивающиеся усики.
— Это мой пасынок, Милитор, господин де Луаньяк, старший сын моей жены, она по первому мужу Шавантрад и в родстве с Луаньяками. Милитор де Шавантрад, к вашим услугам. Да поздоровайся же, Милитор.
И он тут же нагнулся к младенцу, который с ревом катался по земле:
— Помолчи, Сципион, помолчи, малыш, — приговаривал он, продолжая искать карточку по всем карманам.
Тем временем Милитор, вняв увещаниям отчима, слегка поклонился, не вынимая рук из-за пояса.
— Ради всего святого, дайте же мне вашу карточку, сударь! — нетерпеливо вскричал Луаньяк.
— Поди-ка сюда, Лардиль, и помоги мне — покраснев, обратился гасконец к жене.
Лардиль оторвала от своей юбки одну за другой вцепившиеся в нее ручонки и принялась шарить в сумке и карманах мужа.
— Хорошенькое дело! — молвила она. — Мы ее, видно, потеряли.
— Тогда придется вас задержать, — сказал Луаньяк.
Гасконец побледнел.
— Меня зовут Эсташ де Мираду, — сказал он, — за меня поручится мой родственник, господин де Сент-Малин.
— А вы в родстве с Сент-Малином? — сказал, несколько смягчившись, Луаньяк. — Впрочем, послушать вас, так вы со всеми в родстве! Ну ладно, ищите дальше, а главное — найдите.