Шерлок потребовал, чтобы все мы стояли у входа в банкетный зал, а сам тщательно его осмотрел.
— Ватсон, разгадка где-то рядом, прямо здесь, — шепнул он мне.
Его взгляд упал на портрет.
— Ах да, Медичи, — сказал он тихо. — Лоренцо Великолепный. Теперь я вижу. О, Ватсон! Каким же я был глупцом!
— Чудесный портрет, — подал я голос.
— Да, мой друг, и он говорит не только о мастерстве автора.
— О чем еще?
— Об убийстве!
— Мистер Холмс, но убийствами знамениты не Медичи, а Борджиа, — растерянно заметил мистер Энтони.
— Медичи тоже. У власти их удерживала отнюдь не любовь к искусству.
— Мистер Холмс, урок истории может и подождать, — нетерпеливо заметил лорд Холдхерст.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, — возразил мой друг.
— Банкет тщательно спланирован. Прежде всего мы позаботились о безопасности его величества. — В голосе лорда прозвучало раздражение.
— Убийство его величества тоже часть плана, — сказал Холмс сурово.
— И откуда ждать опасности?
— Отсюда! — Холмс выхватил перстень из ларца.
— Мистер Энтони, не вы ли выбрали этот перстень в подарок? — воскликнул мой друг. — Пожалуйста, наденьте его на палец!
Секретарь медленно и неохотно надел перстень, только из уважения исполняя явно бессмысленную просьбу.
— А теперь, мистер Энтони, я должен пожать вашу руку! — заявил Холмс, протягивая свою.
Побледнев, молодой человек отшатнулся и стянул перстень с пальца.
— Нет! — еле выговорил он, пятясь, и вдруг кинулся наутек по коридору.
— Ватсон, прикажите охранникам его задержать! — крикнул Холмс.
Я выбежал следом. Не прошло и пары минут, как мистера Энтони схватили два констебля. Когда я вернулся в зал, увидел там графа Панелли и весьма раздраженного лорда Холдхерста.
— Мистер Холмс, не будете ли вы любезны сообщить, в чем обвиняете моего секретаря? — Голос лорда прозвучал до крайности холодно.
— Граф, прошу, осторожнее, — предупредил Холмс. — На вашем месте я бы не стал рисковать, прикасаясь к этой вещи.
Нервный граф поспешно вернул перстень в шкатулку.
— Медичи, как и все правители того времени, нуждались в средствах тайной и не навлекающей подозрений расправы с врагами, — пояснил Холмс. — Одним из этих средств являлся такой перстень: его надевали на палец и радушно пожимали врагу руку. При нажатии срабатывал механизм и высовывалась отравленная игла, мгновенно убивавшая врага. Думаю, это именно такой перстень.
— Мой секретарь предал меня? — прошептал, будто за минуту состарившийся, лорд Холдхерст, опустившись в кресло. — Он хотел убить короля? Не могу поверить…
— Телеграмма Лестрейда подтвердила мои подозрения. Мистер Энтони бегло говорит по-итальянски, поскольку его мать итальянка. Или, как он выразился бы сам, сицилийка. И она сестра Джузеппе Рапалло. Прежде чем стать вашим секретарем, мистер Энтони работал в Париже на графа Литвова. Полагаю, граф и стоит за этим делом. Разумеется, при активном пособничестве Рапалло. На сей раз интересы русских совпали с интересами итальянских анархистов: Россия хочет посеять рознь между Англией и Италией, а анархисты хотят ввергнуть Италию в пучину гражданской войны.
— Я понимаю, при чем здесь Энтони и Рапалло, но почему вы решили, что за этим стоит Литвов? — спросил лорд Холдхерст.
Холмс улыбнулся:
— Из-за перстня. Драгоценный камень в нем заменили, и теперь там александрит, который был открыт лишь в этом столетии и встречается только в России. Граф Литвов самонадеянно расписался в преступлении, а любимый камень русского царя его выдал.
— Как именно? — спросил я, ошарашенный версией.
— При дневном свете александрит изумрудно-зеленый, а при свечах — красный или даже кроваво-красный. Помните: «Кровь увидят сегодня». Смерть несчастного Мандези должна была усыпить нашу бдительность и создать видимость неудачной попытки покушения. Для этого письмо и написали. Но символом крови являлся перстень.
— Мистер Холмс, как мне вас благодарить?! — воскликнул лорд Холдхерст. — Если бы ужасный план удался, граф Литвов, несомненно, разгласил бы причину смерти короля. И я даже думать не смею, что произошло бы, если бы подарок ее величества стал орудием убийства.
— Полагаю, ее величество осталась бы не слишком довольна, — заметил Холмс.
— Но теперь у нас нет подарка от королевы, — вмешался озабоченный граф Панелли. — И это ее тоже не обрадует.
Холмс на несколько секунд задумался:
— Я бы предложил найти отрез белейшего шелка, положить на него два зеленых листка, а между ними камень из перстня, извлеченный с подобающей осторожностью. Красное, зеленое и белое — это цвета итальянского флага, символ объединенной Италии и насмешка над Литвовым. Русский камень преподнесут в дар итальянскому королю! Достойное завершение интересного и оригинального дела.