Сидящий рядом с ним Ветери, дипломат и хитрец, разделяющий страсть старейшего к оружию и не разделяющий балагурства соседа, комично закатывает глаза и с ругательствами отбирает бантру у непонятого поэта. Медита хихикает. И в этот момент всех пронизывает ощущение, что у нас никого на свете больше нет. Мы молчим, и даже Мири опускает голову, прощаясь с братьями и сестрами из стаи.
За столом сидит еще один дракон, и он так же молчалив, как Огни. В горе у Тедери погибла жена и весь выводок детей. Он мрачен и не реагирует ни на дурачество драконобарда, ни на испытующий взгляд Владыки. Внутри него только пустота и чернота, и с этим придется что-то делать, иначе одним мертвым драконом у нас будет больше.
Владыка снова переводит взгляд на Четери, который как раз перехватывает за талию обслуживающую их темноокую служанку и что-то шепчет ей. Девушка мягко освобождается, опускает голову, идет дальше.
Четери перехватывает взгляд Владыки.
— Ты же знаешь, Нории, никогда против воли.
— Ты не меняешься, Гроза, — усмехается Нории. Дракон, которого прозвали когда-то Грозой не только за виртуозное владение холодным оружием, но и за то, что он был грозой девичьих сердец, разводит руками:
— А как иначе? Пока в мире остается хоть одна женщина, мне есть ради чего жить. Правда, моя красавица? — он подмигивает темноглазой девушке, которая как раз обслуживает Тедери, сидящего напротив. Девушка вновь опускает глаза, проигнорировав его.
— Чет, оставь решение сердечных дел на потом.
— Да разве ж это сердечные? — искренне возмущается крылатый бабник, провожая выскользнувшую из Зала служанку потемневшими взглядом. — Ну хорошо, давайте к делу.
Сидящие за столом поднимают на него глаза — кто-то внимательные, кто-то азартно заблестевшие, кто-то мрачные.
— Как всем известно, я посетил остальные города. Почти везде остались драконы. Хуже всего дело в Атании — там одна красноволосая драконица, Гити, и четыре дракона. Лучше всего в Ставии — вернулось сорок восемь, из них тридцать дракониц. Тафия пуста. Из Владык остался только ты, Нории, как мы все и ощутили.
— Сколько нас всего? — Энтери, как и остальные сидящие за столом, потрясен. Все надеялись на лучшее.
— Ровно триста двадцать четыре. Из них меньше трети красноволосых. И сто двадцать женщин.
— Из почти четырехтысячной стаи, — горько произносит брат Владыки, сжимая и разжимая кулаки. Медита всхлипывает, а близнецы таращатся на Чета так, будто надеются, что он скажет, что пошутил.
— Проклятые колдуны, — с ненавистью, словно плюясь, выдыхает Огни. — Спалить эту проклятую страну, и дело с концом!
Молчащий Тедери, остро и с пониманием глянув на нее, снова уходит в себя.
— Те, кто сделал это с нами, давно уже мертвы, — напоминает Четери, сочувственно глядя на драконицу. — Нам некому мстить.
— Да и мы уже мертвы, разве непонятно? — драконица со злостью передергивает плечами. — С таким размером стаи мы просто вымрем. Даже если каждая из оставшихся женщин займется круглогодичным высиживанием яиц, все равно мы получим первого половозрелого дракона через 35 лет. И наш максимум — три яйца за кладку, вы все это прекрасно знаете. Вот и думайте, сможем ли мы хотя бы поддерживать численность, не говоря уже о том, чтобы снова заполнить города и заставить их жить. Нет выхода!
— Вообще-то, — осторожно начинает Чет, — выход есть. Нории?
— Королевская кровь? — Владыка знает ответ на этот вопрос.
— Что такое «королевская кровь»? — спрашивают близнецы и смущаются, когда все поворачиваются к ним. Четери глядит на Нории, словно спрашивая, можно ли делиться информацией с остолопами. Красноволосый гигант кивком разрешает.
— Это не «что такое», а «кто такое», точнее «кто такая», — Чет, как заправский актер, выдерживает паузу, пока на него с нетерпением смотрит молодняк. — Жена для нашего Владыки.
— Ну-у-у-у, — Медита морщит носик, — если для дела надо, то я, конечно, могу. В жены. Только что это нам даст?
Драконы хохочут, и даже Огни улыбается.
— Милая, любой дракон посчитал бы за счастье жениться на тебе, — примирительно говорит Нории, увидев, что молодая драконица даже чуть обиделась. — Но все дело в том, что нам нужна носительница особой, древней крови не нашего рода.
Медита, ничуть не расстроившись, тихонько и с облегчением выдыхает. Потом просит Нории рассказать подробнее, потому что пока ничего не понимает.
— Ты же знаешь, какова наша природа? — спрашивает Нории. Медита качает головой, и он вздыхает. — И чему вас только учили?.. Природа наша такова, — начинает объяснять он, — что мы фактически являемся живыми магическими артефактами, потомками любви земных воплощений Синей Богини Воды и Белого Целителя Воздуха. По своему строению мы мало отличаемся от людей, во всяком случае, в человеческом обличии. Мы способны иметь детей от человеческих мужчин и женщин, нам даже можно переливать их кровь. А вот наша аура совершенно иная по структуре, нежели человеческая, и позволяет оборачиваться в дракона. Ты помнишь, каким свойством обладает любой дракон независимо от окраса?