— Надеюсь, это ненадолго? — сказал Сэм, давая понять, что начальник здесь все-таки он.
— Да нет, — ответил лейтенант Санчес, улыбаясь еще покровительственнее, — с полчаса, не больше. Кстати, я бы просил вас, мистер Льюис, тоже присутствовать при нашем разговоре.
— , лейтенант — согласился Сэм, став еще мрачнее. — в вашем распоряжении.
В целом все это выглядело довольно мирно, но я испугался. Конечно, лейтенант Санчес мог расследовать что-нибудь, вовсе не имеющее ко мне отношения. Все равно я почувствовал, что сердце стало биться чаще, а руки и ноги онемели, пускай только на пару секунд.
— Пойдемте, мистер , - проговорил лейтенант. Я поднялся и даже нашел в себе силы поправить его:
— Моя фамилия — . Но вы можете называть меня просто , - ответил я. Я перестал пытаться заставить американцев произнести имя Леонид или даже просто Леня еще лет пять назад.
— Спасибо, — обрадовался лейтенант Санчес. Но сам называть себя просто Фрэнком не предложил, что мне не понравилось. Впрочем, это еще не означало, что лейтенант хочет соблюсти официальную дистанцию между подозреваемым и офицером полиции. Это могла быть просто бессознательная реакция на мою невежливость. Я ведь не сказал Санчесу, как положено, «Очень приятно с вами познакомиться» в ответ «Как поживаете?».
Мы направились в Сэма, вошли, расселись и закрыли за собой дверь. Сэм уселся за свой стол, спиной к окну, а мы — на стульях для посетителей лицом к Сэму. И хотя вопросы ко мне были вроде бы у лейтенанта Санчеса, первым начал Сэм.
Хотелось бы, чтобы ваши проблемы не слишком отвлекали нас от наших дел.
Это было странно для обычно сдержанного Сэма. Слова, и, главное, тон, которым они были произнесены, были резковаты для обычного американского делового разговора, почти на грани грубости. И, действительно, теперь уже полицейский перестал улыбаться и неприязненно посмотрел на Сэма.
— Мистер Льюис, — жестко произнес лейтенант Санчес, — у меня нет никаких проблем. Проблемы есть у вас — в вашем отделе, которым вы пока что руководите. И они настолько серьезны, что, похоже, нам, полиции, придется решать их за вас. Может быть, вам привычнее разговаривать у нас, в отделении — я ничего не имею . В сущности, я оказываю вам услугу, придя сюда.
Видно было, что Сэм нашел бы, что ответить лейтенанту, но все-таки он сумел сдержаться:
— Простите, лейтенант, — сказал он примирительно, — вы ведь знаете, до сих пор в моем отделе не происходило ничего, что могло бы заинтересовать полицию. — Лейтенант неопределенно хмыкнул. — Поэтому пожалуйста, в чем дело?
— Я же сказал, у меня есть вопросы к . — Лейтенант Санчес снова расслабился и повернулся ко мне. — В сущности, это только один вопрос, потому что все остальнже и так знаю. Зато мой вопрос стоит долларов. , где эти деньги сейчас?
Слава Богу, подумал я, это какое-то недоразумение. А вслух спросил:
— Я не понимаю, о чем вы говорите. Какие миллионы? При чем здесь я?
— , — ответил Санчес, — не прикидывайтесь. Вы прекрасно знаете, в чем дело.
Сэм откинулся на спинку своего кресла и сказал:
— Вообще-то я тоже не понимаю, о чем речь.
— Сейчас объясню — сказал лейтенант, теперь уже вполне серьезно, — но учтите, , один шанс вы уже потеряли. Сегодня кто-то ограбил « Аризона» — взломал защиту центрального компьютера и увел со счета университета долларов.
Здесь я перепугался по-настоящему. Сотни раз до этого я говорил сам себе: бояться полиции нечего, никакой американский суд не может ко мне придраться. Но одно дело — представить себе возможное столкновение с законом, а другое — понять, что оно уже наступило. Сердце мое совсем упало, но рассудок, как ни странно, продолжал работать. Но отчаиваться было еще рано, и я повторил: