***
Катя почувствовала, что с подругой что-то не то. Пыталась выпытать из Светы информацию. Сначала расспросы были, потом наезды, позже настало время уговоров, но Фомина так и не раскололась. Молчала, как партизан на допросе. Она любила свою подругу, обожала её, но не собиралась ей рассказывать про Ивана. Слишком больно. Слишком стыдно. Обжигающе больно. Быть может, через время, когда уляжется буря эмоций, Света сможет говорить об этом эпизоде с юмором. Забудется горькая обида, сгладиться острое восприятие момента, перестанет мучить её сердечная боль. Она обязательно прекратит себя корить за собственную глупость, поставившую её столь в отвратительное положение, научится жить с собственными ошибками, вынесет нужные уроки, станет злее и циничнее. Примерно таков был план её действий.
— Может, всё-таки расскажешь мне, что у тебя случилось? — бухтела недовольно подруга, сидевшая в соседнем парикмахерском кресле.
Под шумок Катя тоже решила заняться своей внешностью, сделала себе каре. Теперь же ей делали сложное окрашивание. Светлане тоже красили волосы. Она все-таки решилась на кардинальную смену цвета. Невыразительный русый, мышиный цвет на её глазах преобразовывался в пепельный блондин. Теперь она понимала девушек, что стремились изменить что-то во внешности после каких-то тяжелых событий. Свете необходимы изменения, как воздух. Без них она замкнулась бы в своем горе и задохнулась, а сейчас всё больше возникало ощущение перерождения.
— Ничего не случилось, — деланно равнодушно отозвалась она, — просто решила, что настала пора перемен. Считай, что ты меня всё-таки уговорила заняться внешностью.
Откровенно скептичный взгляд стал ей ответом. Катька слишком хорошо её знала, чтобы верить в подобные объяснения. Иногда Света сожалела, что подруга так хорошо её знает.
— Ладно, сделаю вид, что поверила, — вздохнула та, — но знай, я всё равно узнаю правду!
В ответ Светлана мило улыбнулась и хитро подмигнула. В салоне красоты ей сделали стрижку, покрасили волосы, оформили ногти, отмассажировали всё, что только можно, сделали депиляцию. Вишенкой на торте стал макияж. Не простой. Фомина настояла на алых губах.
— Вот говорила тебе, что ты красотка, а ты не верила, — прокомментировала итоговый результат Катя.
Подруга едва на месте от радости не подпрыгивала, когда Света рассматривала свой новый облик в зеркале. Сама Фомина себя не узнала. Светлый цвет волос действительно шел ей, делая черты милее и мягче. Женственнее. Макияж подчеркивал выразительность взгляда и красивую форму губ. Сейчас глядя на себя такую, Света действительно была готова признать, что Катерина всё это время была права. Пусть неидеальна, но идеалов и не существует. Зато она была самобытна, интересна, первобытна. Это, если хорошенько подумать, даже лучше.
— Обалдеть, — прошептала она, пальцами прикасаясь к своему лицу.
— Восхитительная сила макияжа, — прокомментировала Катя. — Теперь нужно научить тебя всем премудростям, обязательно зайти и обчистить магазин косметики, а потом накупить тебе классных шмоток, обуви. А еще обязательно нужна сумочка!
Предстоящий список дел ужасал, но впервые Света радовалась предстоящему шопингу. Ей понравилось быть красивой. Смотреть на себя в зеркало и радоваться, а не вздыхать от обреченности.
— Ну что же, вперед на баррикады!
***
После пяти часов непрерывного шопинга Света устала. Сильно. У неё отнимались ноги, а в руках уже не умещались все пакеты с покупками, что создавало проблемы.
— Катя, по-моему уже достаточно, — пропыхтела Света, еле тащась за удивительно активной и бодрой Катериной. Вот кто совершенно не устал. Создавалось впечатление, что она может сутками совершать покупки. Фомина же такой выносливостью не обладала.
— Последний бутик, милая, — уговаривала Катя, таща её за собой. — Если бы я знала, что у тебя такой лимит средств, то мы бы сразу отправились бы туда. Кстати, откуда у тебя столько денег?
В ответ, что она заработала их оказанием сексуальных услуг, Катя не поверила бы, поэтому Светлана скромно и коротко ответила:
— Накопила.
Немоляева затащила её в очередной бутик, где было подозрительно малолюдно. Светлана огляделась. Стоек с одеждой тут было тоже значительно меньше.