А вот именно на этом месте, Жека решил танцевальным движением повернуться от гладильной доски и потерять свое единственную деталь туалета в виде полотенца из душа. Я его убью, почему я раньше не заметил.
Pov Женя.
Хммм… стыдно, ужасно, но хоть прикрыться ладошками успел.
Покраснел я сильно, а кто бы не покраснел, если бы у него полотенце слетело в самый неподходящий момент, а на него в этот бы момент смотрели три знакомых симпатичных парня. Перед братом стыдно, а еще страшно. Перед Игорем и Ильей стыдно вдвойне. Посетило осознание, что спокойная жизнь это точно не мое, что универ теперь станет для меня двойным адом, и прочно впилось в мозг.
- Евгений! - рык брата разносится по квартире.
Вот этот рык заставляет быстро поднять с пола полотенце и, прикрывшись, начать отступать.
- Пухлик, ты ли это? - удивлено спрашивает Илья, взлохмачивая свои блондинистые волосы.
- Видишь, даже одногруппники меня до сих пор дразнят, а им уже под двадцать, - бочком продвигаясь к своей комнате, пожаловался я. – И, заметь, я не худел почти, всего каких-то пять кило. И вместо жира, ну, почти, кое где и он еще остался, теперь мышцы, и я не трясусь как холодец.
- Ты задохликом хочешь стать? - зло рычит Саня, надвигаясь на меня.
- Да ты гонишь брат, мне до задохлика как минимум сорок кило терять нужно. Саня, я тебе в который раз говорю, с моим ростом в метр шестьдесят четыре нельзя весить восемьдесят, я толстый.
- Ты упитанный и милый.
- Сказал человек, который весит пятьдесят два кило при росте сто семьдесят. Это ты худенький и милый.
- Мультик, Лелик и Болик помнишь? - пихая в бок Илью, усмехается Игорь.
- Ага, у тебя тоже ощущение, что мы их в реале увидели?
Наши с братом переглядывания не занимают и пяти секунд. План созрел, обиды друг на дружку позабыты до поры до времени. Улыбка выползает неосознанно, когда брат тянется за духовой винтовкой, что висит над моим диваном. Я просто взял утюг, кстати, тоже грозное оружие.
***
Час спустя.
- Ну, прекрати на меня дуться, - в который раз просит Саня, а я лишь отворачиваюсь от него и иду по направлению к универу. Ему в другую сторону, и он опоздает, если не поторопится, поэтому я точно знаю, за мной он не пойдет.
Если так разобраться, то мы постоянно спорим на тему веса друг друга. Он никак не может набрать и запрещает скидывать мне. Старше он меня аж на пять лет, поэтому он взрослый и умный, а я просто «еще ребенок в свои восемнадцать и не знаю какое счастье мне привалило». Ага, прям счастье, лишние двадцать кило.
Но ничего не попишешь, это брат, который принял меня в свою холостяцкую берлогу, когда родители узнали, что я как и брат гей. Папа тогда орал долго, проклинал и прочее, пришлось быстро сваливать.
- Пухлик, тебя подвезти? Отдышки еще нет? - ненавистный мне голос Игоря раздался совсем рядом.
Блин, совсем о них забыл, тоже мне браты-акробаты, учатся со мной на одном курсе и наверно с первого дня прикалывающиеся надо мной. Пухлик, толстячок, бочечка, любимые их прозвища для меня.
- Нет, спасибо, здесь всего сорок минут ходьбы, - спокойно отвечаю я и продолжаю свой путь, даже не взглянув на них.
- А я сказал, сядись в машину. Иначе пока ты дойдешь до универа, все узнают о том, кем ты являешься, - грязный, так скажем, приемчик, но действенный. Если в универе узнают о том, что я гей, жить мне ближайшие два курса точно не дадут.
Путь до универа проходит в полной тишине.
- Ну и нафига было меня довозить? - спокойно поинтересовался я, встречаясь глазами с Игорем.
- Жест доброй воли, мы же теперь соседи, с усмешкой ответил Илья.
- Не зря ты в блондина, Илюша, перекрасился. Жест ваш, который «доброй воли», мне вредит, а ходьба улучшает работу сердца и стимулирует организм на работу и похудение, а вы меня лишили этого - ехидно заметил я.
- Да тебе уже ничего не поможет, - холодно ответил Игорь, и когда я уже хотел его послать, он продолжил: - Хотя, готов признать, что без одежды ты смотришься не столь безобразно, как в этих мешках, то есть в твоей одежде.
Я покраснел, сильно, настолько сильно, что, кажется, у меня сейчас самовозгорание произойдет. Он обратил на меня внимание в таком смысле?
- Ты только ничего там на свой счет не принимай, это я просто так заметил, - начал оправдываться Игорь, но его перебил Илья.
- Да он, кажется, уже не только принял, ты смотри, какой он красный. Слышь, Жень, а ты, случайно, в нас не влюблен? Ну наподобии как девчонки, над ними издеваются, а они влюбляются в того, кто над ними издевается.
Краснеть больше нереально. На Илью-то мне как то пофигу, а вот Игорь.
Блин, что я творю, сейчас докраснеюсь, кто-нибудь что-нибудь и поймет. Поэтому, вскинув бровь, с ехидством заметил:
- В вас? А не много ли ты на себя, Илюша, взял? Я хоть и гей, но вкусы у меня не бордельные.
- В смысле? - Илья даже повернул голову, ожидая моего ответа, а Игорь лишь скрипнул зубами, останавливая машину около универа. Он кажется, понял.
- В смысле, что меня не интересуют члены, которые побывали в половине института, - выходя из машины, как бы невзначай обронил я. – Меня и девственники мало привлекают, но уж лучше они, чем те… ладно, думаю и так все ясно. Нет, я в вас не влюблен.
Немного вру, конечно, Игорь меня привлекает и даже очень. Мне кажется, я был в него влюблен, когда поступил. Но после десятой услышанной истории, как он оприходовал очередную, как-то фантазии у меня сникли. Не моего полета птица, так мне и сказали в клубе, в который я пошел, когда осознал своим детским еще тогда мозгом, что мне не светит встретить нормального парня.
Зайдя в раздевалку универа, впервые вздохнул полной грудью и прикрыл глаза. Кто же знал, что общаться с ними так тяжко.
***
Универ молчал, на меня не косились, из чего я сделал вывод, что парни не проговорились. Все было как обычно, только теперь меня не задевали и не издевались, на меня просто пялились как на что-то интересное.