Полчаса спустя я сижу за кухонным столом и пью воду из стакана, а Дейзи спит глубоким сном в своей старой колыбели – макушка с прядью темных волос упирается в плетеную стенку. Она едва поместилась в колыбель, но пока ей там удобно. Доминик стоит у плиты и готовит, из динамиков звучит танцевальная музыка. Другого ребенка громкие звуки разбудили бы, но Дейзи уже привыкла к диким музыкальным предпочтениям отца. Доминик готовит редко, и когда он берется за дело, то всегда готовит либо тайское карри, либо спагетти-болоньезе, и оба блюда получаются у него исключительно вкусными. Двупольная складная дверь открыта, и мне очень хочется закрыть ее и запереть на замок, но в доме слишком жарко, особенно из-за того, что Доминик готовит. Если ее закрыть, мы зажаримся. Закрою после еды.
– Проверю, все ли двери в доме заперты, – говорю я, вставая. – Приглядывай за ней, ладно? Не оставляй ее одну.
– Я буду здесь. С ней все в порядке. Чужих здесь нет.
Но его слова не убеждают меня.
– Я скоро.
Я быстро обхожу дом, закрывая все окна во всех комнатах, даже маленькое окошко, через которое способна пробраться только кошка. Не хочу рисковать. Отказываюсь думать о том, что без доступа свежего воздуха в комнатах станет душно и жарко. Я готова мириться с жарой, если так мой ребенок будет в большей безопасности. Напоследок проверяю входную дверь, запираю врезной замок и дрожащими пальцами накидываю цепочку.
Не помню, когда в последний раз испытывала такой страх. Дикий, с мурашками по спине. Возможно, никогда. Нет, не никогда. Один раз, когда мне было тринадцать или четырнадцать. Я шла домой из школы. Одна по окраинной улице. Стояла зима, рано стемнело. Вокруг никого не было. Я услышала шаги позади себя, и эти шаги приближались. Я боялась оглянуться, почему-то убедила себя, что это мужчина, который сейчас набросится на меня, и мой мозг рисовал все возможные сценарии. Мною владел липкий ужас, я уже не могла рассуждать здраво. Ускорила шаг, но не побежала, опасаясь, что если он побежит за мной, то тем самым подтвердит мои страхи. Вместо этого перешла дорогу, а потом замедлила шаг. И только тогда увидела, что это женщина маминого возраста. На меня нахлынуло облегчение, однако сердце все равно едва не выскакивало из груди.
Тот страх был моим собственным творением. Совсем не таким, как нынешний. Ничего подобного.
Я возвращаюсь в кухню, где Доминик, кивая головой в такт музыке из динамиков своего айпода, выливает воду из сковородки с рисом. Проверяю Дейзи – она спокойно спит – и любуюсь ею, радуясь, что она рядом. Я могла бы смотреть на ее совершенное личико часами, однако я отвожу взгляд, сажусь за стол и беру свой телефон. Набираю в поиске «радионяня поймала чужой сигнал». Появляется длинная вереница результатов – это в основном посты из старых форумов периода с десятого по тринадцатый год. Похоже, такое часто случалось со старыми моделями.
– Доминик!
– А, что? – Он делает музыку тише и, поворачиваясь ко мне, вопросительно изгибает одну бровь.
– Здесь говорят, что старые модели могут поймать сигнал чужой радионяни. – Я поворачиваю к нему свой телефон, но Доминик не смотрит.
– Своими страхами ты сведешь себя с ума, – говорит он. – Я знаю, ты услышала нечто, что выбило тебя из колеи, но этому наверняка есть простое объяснение.
– Например? – Я складываю руки на груди. Во мне поднимается раздражение, порожденное его недоверием.
– Не смотри на меня так, – говорит он. – Я не утверждаю, что ты ничего не слышала. Просто говорю, что этому наверняка есть самое невинное объяснение. Я пытаюсь поддержать тебя.
– Например? – повторяю я. – Какое невинное объяснение?
– Например… ты услышала чей-то телевизор. Или неправильно поняла услышанное.
– Я уверена в том, что все поняла правильно.
– Хорошо, согласен, ты действительно что-то услышала. И происходило это в чужом доме. Не у нас. Никто не пытался похитить Дейзи.
– В этом нет ничего хорошего.
– Верно. Ты права. Извини. Может, они ничего плохого не подразумевали, сказали что-то типа «забираем ребенка и везем к маме» или «забираем ребенка на прогулку».
– Ничего такого они не говорили. Они говорили страшные вещи.
– И что теперь? – спрашивает Доминик, кладя на стол деревянную ложку.
– Не знаю. Надо быть настороже, я думаю. Смотреть по сторонам. Не выпускать Дейзи из поля зрения.
– Ладно. Это нам по силам.
Я понимаю, что ему все это кажется паранойей, но ведь не он слышал те голоса. Если бы он сам их услышал, он, уверена, испугался бы не меньше моего. Те голоса напугали меня до смерти. Они продолжают звучать у меня в голове. «Давай быстрей, просто бери ребенка и уходи». Кто это был? И что они задумали?