Рыжов положил трубку. Первая мысль Виктора Сосновского была никуда не идти. В конце концов, ничего хорошего ждать от Рыжова, как он считал, не приходится. Но, с другой стороны, просто так человек спустя время не объявится, и, если он даже задумал что-то коварное, лучше выяснить это как можно быстрее.
Сосновский пошёл на встречу с Рыжовым. Подходя к овощному магазину, он заметил, что стоящая рядом машина мигнула фарами. Он подошёл к машине. В ней сидел Василий Рыжов. Рыжов открыл переднюю дверь, в неё сел Сосновский. Василий протянул руку, Виктор нехотя пожал её.
– Ну, рассказывай, – начал Сосновский.
– Что же ты так серьёзно? Расскажи хоть, как живёшь, как дела.
– У меня всё по-прежнему, а ты, если я не ошибаюсь, теперь в 9-м управлении?
– Однако, какая просвещенность! – удивлённо сказал Рыжов.
– Земля слухами полнится. Охраняешь партийных бонз?
Василий заулыбался. Он явно испытывал удовольствие от этого разговора, что в свою очередь лишь раздражало Сосновского.
– И как таким людям, как ты, Партия доверяет самое ценное, что у них есть? – возмущенно спросил Виктор.
– Ну, зачем же ты меня обижаешь? Впрочем, что касается меня, то мне досталось не совсем самое ценное.
– И кто же этот несчастный? – сострил Сосновский.
– Бывший генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв.
Такой ответ вызвал паузу в разговоре. Сосновский уже был готов ответить что-нибудь едкое в адрес какого-нибудь партийного или правительственного руководителя, но Горбачёва Виктор очень уважал. Поэтому он немножко растерялся и не находил, что ответить. Пауза грозила затянуться.
– Что ты замолчал? – прервал тишину Рыжов.
Сосновскому захотелось сказать, что только насквозь гнилая советская система могла доверить такому негодяю безопасность такого выдающегося человека. Но решил, что не стоит озвучивать эти мысли. Тем более, – думал он, – вряд ли тут можно говорить о безопасности, скорее это заточение. Человека, который предпринял попытку изменить систему, эта система просто так не отпустит. А для этих целей кандидатура Рыжова, пожалуй, подходящая. Только тюремщиком ему и быть. Но и этих мыслей Виктор решил не высказывать.
– И как он поживает? – спросил Виктор Сосновский.
– Даже и не знаю, что сказать, смотря с чем сравнивать. Во всяком случае, я думаю, нашлось бы немало людей среди советских пенсионеров, которые с удовольствием оказались бы на его месте. Кстати, он живёт в Калининской области, в Завидово.
– Достойный человек, я очень уважаю его, – слегка раздосадованным голосом ответил Сосновский.
– Я так и думал, в таком случае тебе будет небезынтересно узнать, что он написал мемуары.
– Мемуары? Никогда не слышал об этом.
– Естественно, и не услышал бы, если б я тебе не сказал.
– В таком случае для чего ты мне об этом сказал? – заинтриговался Сосновский.
– Он хочет их сделать достоянием общественности.
– Интересно, ты здесь при чём? – удивился Сосновский.
Рыжов взял с заднего сидения свой портфель и достал оттуда папку. Эту папку он тут же протянул Виктору. Сосновский незамедлительно открыл её. В ней были те самые мемуары.
– Где ты это взял? – спросил Сосновский.
– У первоисточника.
– У кого?!
Виктору Сосновскому не верилось в происходящее. «Да неужели Василию удалось влезть в доверие к Михаилу Сергеевичу? – думал он про себя. – Если это так, то одному Богу известно, какие гадости он может натворить в связи с этим. И неужели в окружении такого человека не нашлось по-настоящему достойной личности? Или, быть может, он выкрал их, – продолжал размышлять Сосновский, – и если это так, то чего он добивается?» Все эти мысли сильно беспокоили Виктора.
– Ты, наверное, думаешь, что я их украл, – произнёс Рыжов.
Сосновский в ответ промолчал.
– Он сам мне их дал, – продолжил Василий.
– Странно, а почему именно тебе? Больше никого не нашлось? – удивлённо спросил Сосновский.
– Отчасти да, ведь доступ к нему сильно ограничен. Образно выражаясь, он находится в золотой клетке. Я так подозреваю, что это акт отчаяния. Всё-таки надо принять во внимание, что он уже немолодой. А тут недавно у него с желудком плохо было. Так он предположил, что его отравить хотели. Лично я так не думаю, впрочем, как знать, у нас возможно всё. Нам ведь тоже всего не рассказывают. Близких же людей подставлять ему не хотелось бы. Если КГБ сцапает их с его бумагами, им не поздоровится, а тут сам КГБ, в моём лице, будет проводить его дело. Тем более, я уже выполнял его мелкие поручения, так что он доверяет мне.