– Да, в другом доме я его постоянно добавляю в блюда. Они едят много подобной пищи.
– В каком доме?
– Ну, в одном из тех, где я тоже готовлю, вон в той стороне. – Она подняла руку над головой и указала пальцем куда-то назад, причем сделала это так небрежно, как будто отмахнулась.
Тем же вечером я кратко и упрощенно проговорил с ней процесс приготовления двух блюд. Через полчаса она открыла раздвижную дверь и выглянула в гостиную:
– Я нигде не могу найти соус нампа.
– Вы везде посмотрели? – спросила у нее мама. – Он должен быть справа от шкафа со стаканами, ну вы знаете.
– Да, я сама его туда поставила. Я помню, его доставили два дня назад и показывали мне.
– Вы помните, как он выглядит?
– Еще бы! Маленькая бутылочка с черной крышкой.
– Вы уверены, что его там нет? Давайте-ка я посмотрю.
Мама встала и пошла на кухню. Вернувшись через несколько минут, она сказала:
– Я не могу его найти. Я посмотрела везде, где он мог бы быть.
– Ну не мог же он взять и убежать, – вмешался я. – Давайте я тоже поищу.
На кухне я открыл каждый ящик, каждый шкафчик, посмотрел все полочки в заставленном продуктами холодильнике, вынимая оттуда доисторические баночки с горчицей, оливками, соусом касунди, устричным соусом, джемом и соленьями. Казалось, что пресловутый «закон холодильника» универсален в каждой стране и на любом континенте – продукты попадали туда, чтобы о них забыли, и они там медленно умерли. Но увы, нам пла не было в холодильнике, хотя неоткрытую бутылку туда вряд ли бы вообще поставили. Я задал довольно предсказуемые вопросы – кто в тот день разбирал покупки и было ли какое-то негласное правило, по которому распределяли продукты по полкам (конечно же оно было)? – и получил весьма предсказуемые ответы. Я заглянул внутрь шкафов, под столешницу, в место, где стояли мука, картофель, лук, на полку, где стояли блендер, мельница со специями и лежала скалка. Я даже проверил ящик с полиэтиленовыми пакетами и пластиковыми контейнерами для продуктов. Нам пла нигде не было.
Теперь уже все четверо участвовали в его поисках. Даже папа то и дело спрашивал: «Вы уже посмотрели здесь?»; «А здесь?»; «А вон там?». Через каких-то полчаса мы все были полностью поглощены поиском этого рыбного соуса – какой-то абсурд.
В конце концов мы сдались. На кухне остались только я и кухарка. Все ингредиенты ждали начала готовки: уже была нарезана кубиками курица, мелко порублены чеснок и перец чили, длинная стручковая фасоль разрезана на несколько частей, свиной фарш разморожен. Я уже был готов взять машину и поехать в магазин рядом с Мехбуб-студиос, чтобы купить там другую бутылку, когда Рену неожиданно сказала:
– Знаю я, кто его взял.
– Кто? – Я понятия не имел, о ком она говорит.
– Ох, да кто к вам приходит убираться. – Ее слова сопровождались очередным презрительным жестом, к которому я уже стал привыкать.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить что к чему.
– Милли? Но с чего бы вдруг она это сделала? – Я был в замешательстве.
– Да говорю вам, это она, – все продолжала настаивать Рену.
– Но зачем ей это делать?
– Потому что это в ее стиле.
– Что это вообще значит? – Я был раздражен. Такое объяснение меня никак не устраивало.
– Уж поверьте мне, – не унималась она.
– Ну уж нет, для чего он ей понадобился? Вы знали, что она собиралась что-то готовить? Зачем ей брать именно его?
– Нет, не для того, чтобы готовить. Она взяла его, чтобы самой на него посмотреть да людям показать. Вот такой она человек, поверьте мне.
– Я так не думаю, – отрезал я, стараясь говорить так, чтобы мое раздражение не выдавали ни мои слова, ни интонации. – Что-то мне не верится.
– Да говорю же вам… – начала было она, но я ее перебил.
– Добавьте тогда соевый соус, – бросил я и вышел из кухни.
Когда я вышел в гостиную, мама поинтересовалась, нашли ли мы соус. Я ответил, что нет, и, решив выкинуть все мысли об этом инциденте из головы, я продолжил болтать и пить виски с содовой. Я не хотел ничего обсуждать в присутствии отца, поэтому подождал, когда мы закончим ужинать, а он ляжет спать, и попросил маму зайти ко мне в комнату.