Во время последней Дурга Пуджи, отмечаемой бхактами Матери в Аллахабаде, я хотел попросить Ма ещё раз дать мне немного её прасада. Я держал это желание при себе, но, к моему великому удивлению, ко мне подошел доброволец бхакта и сообщил, что я непременно должен принять прасад матери в полдень следующего дня. На следующее утро я обнаружил, что другой доброволец бхакта пришёл напомнить мне, что я хотел получить прасад Матери, и что Мать дала чёткое указание передать мне это сообщение. Если бы не это напоминание, я, возможно, не пошёл бы за прасадом во время обеда. Я понятия не имел, что приглашение на прасад на самом деле означает приглашение на обед. Итак, я отправился на роскошный обед в компании множества бхакт, и в течение трёх дней у меня было ощущение такого очищения тела, какое испытываешь, купаясь в Ганге.
12
Весной 1969 года я поехал в Раджпур, Дехрадун, по приглашению Учебного института и пробыл там неделю. Из ашрама Мата Анандамайи в Кишенпуре я мог заключить, что в последнее время Ма чувствовала себя неважно. Она отдыхала в Ананда Каши на лоне Гималаев. Это место находится в тридцати милях от Харидвара по дороге в Дева Прайаг, мне не хотелось упускать шанс увидеть Ма в этих местах, когда ещё и Ганга течёт через Гималаи.
Прежде чем покинуть тот район, я отправился в Муссури повидаться со своим родственником, доктором Дж. К. Даттой из Университета Святого Георгия. Вечером Басанти Махастами (4 апреля) мы с доктором Даттой молча отдыхали на кроватях рядом друг с другом, когда доктор Датта внезапно воскликнул: «Что это? Как это может быть?» «В чём дело?» — воскликнул я. Он ответил: «Ма появилась с короной на голове. Она постояла немного. Она носит корону?» Я сказал, что Ма подарили корону на её 60-летие. Я спросил, белого ли цвета была корона. Доктор Датта ответил, что она была ЖЁЛТОЙ. Я потерял дар речи. Наши взгляды были обращены в одну и ту же сторону комнаты. Доктору повезло получить даршан Матери в собственной спальне, в то время как я мог видеть только стену, дверь и мебель. Это потому, что он более достоин, или меня тянуло к ней?
Несколько дней спустя я был в Ананда Каши. Это прекрасное место: высокие зелёные холмы выстроились в линию, как часовые, возвышающиеся над журчащими внизу зеленовато-белыми потоками; красные, белые, розовые и жёлтые цветы, цветущие в садах и огородах, покачивались на ветру. Голубой небесный свод раскинулся над головой как символ Бесконечности. Все силы природы соперничали друг с другом, чтобы добавить величественности этому месту. Почему это называется Ананда Каши? Он назван «Каши», так как Ганга течёт на север, и «Ананда» в честь благословенной Матери Анандамайи.
Было 9 часов утра, когда меня приветствовали эти прекрасные виды. Наряду с некоторыми известными лицами я встретил там двух преданных итальянцев, пожилую даму и молодого крепыша, ожидающих попрощаться с Ма. Они уезжали, пробыв там несколько дней. Мать должна была выйти не в своё обычное время, чтобы их проводить.
Я встретил их на крыльце рядом с храмом Матери. Молодой человек, казалось, проявлял живой интерес к йоге. У него была гигантская фигура. Весёлый по натуре и дружелюбный со всеми, он воодушевился встречей. Его глаза заискрились, когда он увидел меня. После пары слов он спросил меня, с какой мифологической личностью я должен его сравнить. Я сразу же сказал «Бхима». Он отказался принять честь сравнения с нашим индийским Геркулесом. Ему нравилось быть Ганешей с длинным хоботом и гусиным пером в руке, чтобы походить на Вьясу. Он хотел, чтобы его принимали как одного из детей Матери. Он записал мой адрес и сказал мне, что скоро я увижу его в одежде странника, идущего по индийским дорогам.
Мать вышла из своей комнаты, села на веранде и своим божественным присутствием излила благодать на всех нас. Она, как обычно, улыбнулась, увидев меня, и весело болтала с итальянскими гостями. При прощании «Ганеш» был почти в слезах.
На вечерней встрече, которое продолжалось до 9 часов вечера, включая период тишины, я рассказал о видении матери доктора Датты в Муссури в ночь Махастами. Ма сказала мне, что в тот день она думала о нём. Однажды, много лет назад, она была в его доме в Муссури вместе с Бхайджи. Жена доктора приготовила пури, овощи и др. и развлекала их.
Вечером Мать спустилась в Раджпур пешком и почувствовала жажду. Когда у неё пересохло в горле из-за чрезмерной жажды, а питьевую воду нельзя было достать, преданный в Бенгалии предложил Матери арбуз в качестве бхоги. Её жажда была утолена, и факт подношения был должным образом подтверждён Бхайджи.