– Почему?
– На виду же.
– Как на виду? От крепости нас бровка отделяет. А там – лес.
– А в лесу ежели кто увидит? Или того хуже – попытается напасть и нас прихватить в полон. Клятва-клятвой, но пытка может быть невыносимой.
– И что ты предлагаешь?
– Места это все требует немного. Мне рядом с кузней моей нужно навес пристроить. Вот там это все и поставить, отгородив от лишних глаз стенами и дверьми. Да сложить не вот такую – из земли считай, а крепко, как горн.
– А там, ты думаешь, там все это окажется не на виду?
– Можно поставить там и печку, дабы отжигать железо. Вот и объяснение будет.
– А чего любопытных не пускаешь?
– Так я вообще их никуда не пускаю. Тут и жар, и зашибить могут.
Андрей задумался.
Еще стройка. Еще возня. Еще проблемы.
Хотя, конечно, преимущества немалые. Но и риски. Это ведь если кто важный спросит – ну печь и печь. Крицу жгли из руды. Или еще что-то подобное делали. Визуально-то похоже. Ну… отдаленно. А если в крепости печь будет стоять и пожалует тот же Царь, да задаст вопрос неудобный? Что ему отвечать? Правду?
– Давай пока так, – произнес Андрей после раздумий. – А по весне пристройку к кузне ставить будем. Сейчас не до нее. Сам видишь сколько дел. Нам нужно срочно получить металл и сделать из него брони добрые. Ежели сейчас затеем стройку – тебя сильно притормозим.
– Не сильно-то и притормозим, – почесав затылок, возразил Илья. – Я ведь сюда бегать не стану.
– Притормозим, – произнес куда более твердым голосом Андрей. – Сюда может бегать и сын твой с одним посвященным помощником. Да так, чтобы сколько-то человек крутилось неподалеку, но не подглядывало. Они же и станут все приносить. А ты в кузнице будешь делами заправлять. В конце концов не так уж и много там крицы да лома нужно переплавить. До снега управитесь. А потом нужды в печке этой и не будет. Куда с ней спешить?
– Ну если так.
– Так. Именно что так. А в крепости ведь нужно все поставить по уму. И стенки крепкие, чтобы постоянно не обваливались. А там кирпичи нужны стойкие к огню, а не простые. И трубу вывести, чтобы тяга была и дутье получалось сильнее по естеству, а не по усилию. И меха добрый сделать. И многое другое. Не говоря уже про коморку. Много времени и сил они займут. И не все получится быстро сделать. Разумеешь?
– Тебе виднее хозяин. Я-то хотел все это как есть и поставить там.
– Как есть нет смысла. Это, – указал Андрей на печь, – временное решение. Просто потому, что мне больно смотреть на то, как люди, служащие мне, изнуренно долбят молотами. Тяжелый, пустой труд. На самом деле, если знающие увидят эту городуху – засмеют. Посему в крепости если и делать, то сразу по уму.
– Засмеют? О! Вот те крест – ковали за знания эти и душу продадут, и близких своих заложат! – возмутился Илья. – А ты говоришь, засмеют.
– Те, кто разумеют – засмеют, – все равно настаивал на своем Андрей. – Ибо то, что мы тут нагородили – древность древняя. Так еще до рождения Христа в Индии железо пекли. Ныне то, понятно, многое устроили по уму.
– А мы отчего сие не ведаем?
– Так только очень немногие семьи кузнечные о том ведают, да и те обитают в землях магометанских. И берегут сию тайну как зеницу ока. Уже тысячу лет берегут, а до них другие стерегли.
– Откуда же ты о ней прознал?
– Ты хочешь, чтобы я тебе ответ просто придумал или соврал что-нибудь интересное? – усмехнулся парень.
Илья вяло улыбнулся, но промолчал. По нему было видно – любопытно, безумно любопытно. Но настаивать не хочет. А сынок его возьми да ляпни:
– Неужто на сковородках адских можно болтать? Боль же. Ужас. Страх. Ни словом обмолвится, ни вздохнуть. Одна сплошная пытка. Отец Афанасий так сказывал.
– А он там был? – усмехнувшись, спросил Андрей.
– Где?
– Ну где эти сковородки стоят.
– Да откуда? Он же жив. – произнес сынок да осекся, глядя на улыбающееся лицо Андрея. – Но боль. Разве можно привыкнуть к тому, что тебя жгут раскаленным железом?
– Глупости это. К любой боли можно привыкнут, – нехотя ответил Андрей и замолчал, не желая развивать тему. Но сын кузнеца не успокаивался…
– А что потом?
– Что потом?
– Когда к боли привыкнешь.
– Вот тебе по нежной юности тяжко было к горну подходить от жары?
– А то как же!
– А теперь?
– Да ничего.
– Вот и ответ на твой вопрос.
– Но ведь тогда получается, что горение в аду не может быть вечным мучением.