Армии у нас уже давно нет, говорил мне генерал. Есть разбитая чашка, части которой никак не сложить, тем более что многих черепков давно не хватает. Из нее долго еще не напиться. А мы еще на что-то надеемся, что- то от нее требуем.
…А собранную по человечку — по офицеру, солдату неполную роту бывшей 131-й мотострелковой бригады не отвели на отдых, на психологическую реабилитацию в Майкоп, к семьям. Оставшихся в живых помыли в полевой бане, переодели в новые бушлаты и штаны, выдали им рождественские, двадцатидолларовые подарки от «Менатепа», которые сейчас ящиками, самолет за самолетом везут в Моздок Ил-76, принадлежащие МЧС, и начали переписывать, составлять списки для наград и отправки похоронок.
Лейтенант Лабзенко сказал мне, что им пообещали одно из двух: или оставят охранять северный аэродром Грозного, или опять пошлют в бой, мстить чеченцам за погибших товарищей. Он лично готов к любому повороту событий.
В городе у Александра живет на частной квартире жена и маленькая дочка. Лейтенанту Лабзенко очень повезло: он заплатил за жилье за год вперед по 50 тысяч в месяц, и теперь их никто без него не выбросит на улицу до срока. А его бесквартирные товарищи платят сейчас уже по 100-150 тысяч, и что будет с семьями погибших, никто не знает.
За участие в боевых действиях на территории Чечни Генеральный штаб распорядился платить офицерам и солдатам по два месячных оклада. Лабзенко получает сейчас вместе с пайком 340 тысяч. Наводчик его ЗСУ «Тунгуска» рядовой Алексей Аверин, который тоже, на счастье, выбрался из того адского новогоднего котла живым и невредимым, — 10 тысяч рублей.
Но это, конечно, не цена их жизней, а цена государственного отношения к брошенным в бой на расстрел и забытым под смертельным огнем.
Балканский дневник
Июньский марш-бросок двухсот российских десантников из Боснии на главный Косовский аэродром Слатину стал одной из самых больших сенсаций 1999 года. Некоторые политики назвали его авантюрой, поставившей мир на грань новой войны. Другие увидели в нем попытку России напомнить ведущим государствам планеты, что они рано списали ее из исторического процесса — ни один серьезный вопрос на Земле не может решаться без участия Москвы. Тем более такой, как проведение миротворческой операции на Балканах.
А третьи назвали ту июньскую ночь — новым триумфом российской армии, которая еще и еще раз доказала всем сомневающимся: нет таких задач, которые не смогли бы решить наши солдаты и офицеры. Об этом должны знать и на Потомаке, и на Одере, на Сене и Темзе, да и в других столицах мира.
После того марш-броска передовые отряды миротворческих сил России — чуть больше 700 солдат и офицеров, переброшенных по воздуху из Пскова, Рязани и Иванова на приштинский аэродром Слатина, начали занимать свои места в американской, немецкой и французской зонах ответственности. Основные силы наших «голубых касок» — около трех тысяч человек, а также боевая и вспомогательная техника, транспортные вертолеты и вертолеты огневой поддержки, строительные и хозяйственные материалы, прочее армейское имущество прибыли в Ко — сово чуть позже морем и железной дорогой. Через греческие порты Салоники и Катерини, югославскую станцию Лесковац.
Вместе с первой рекогносцировочной группой российских десантников в зоне межэтнического конфликта побывал и военный обозреватель «Общей газеты». Через несколько месяцев он приехал в Косово еще. Это страницы из его балканского дневника.
1. Штаб по сотворению мира
— Вот и приехали, — с досадой крякнул майор Игорь Тонких. — Местечко нам досталось, — не приведи Господь.
Грузный, под сто с лишним килограмм веса, в наброшенном на плечи тяжелом бронежилете майор легко спрыгнул с борта бэтээра на скользкую от раскисшей глины землю и чуть не упал на разъехавшейся под ботинками рыжей жиже. Но в последний момент все же удержался на ногах. Он забросил на спину автомат, затоптал в пузырящейся луже окурок сигареты и, зло чертыхаясь про себя, неторопливо, как бы демонстративно соблюдая чувство собственного офицерского достоинства, пошел через строй французских автоматчиков к зданию местной полицейской управы. На ней красовался герб их пехотно-механизированного батальона. Стоящие в профиль на задних ногах львы держат передними лапами щит со скрещенными мечами.
Вслед за майором через люк «броника» вылез и я.
Причина майорской досады мне была известна. В Хельсинки высокие договаривающиеся стороны в лице наших и натовских генералов нарисовали на карте «огурец», внутри которого должен размещаться во французском секторе его десантный батальон. И оказалось, что генеральский карандаш прошелся как раз по центру местной общины — городу Серби- ца. Как теперь считать, — мяч все же попал в корт или, к ядреной фене, вылетел в аут, недоумевал Игорь.