Погруженный в нелегкие воспоминания, Варламов миновал центральную проходную больницы и направился в травматологическое отделение.
Пострадавшего Левковича он нашел в обычной позе: нога на вытяжке, глаза пьяно-маслянистые. На стуле у койки очередной дружок-посетитель. На этот раз с бритой головой и весь в “мастях”.
— Ну, чего звонил? — вместо приветствия поинтересовался Варламов, и, не испытывая ни малейшего желания проходить дальше, оперся о косяк.
— Вот, брат Колян приехал. — Кивнул Левкович на “синего” и криво усмехнулся. -- Хочет с тобой побалакать.
— Какие тут могут быть разговоры? — насторожился Варламов, смерив глазами явно только что с отсидки "родственничка".
— Ша, братишка, — зашепелявил на блатной манер Колян и живо вскинулся со стула, — мы здесь с Лехой покалякали, и вот что порешили: маловато пять косых за такое огорчение в жизни. Надо бы добавить еще пару. Так будет по-людски.
— Ага… — сделал простоковатое лицо Варламов. — Какими купюрами прикажете выдать, нового образца, али старого?
— Разницы нет, — повелся на подвох Колян.
— А это ты видел? — Варламов скрутил фигу и показал “родственничку”.
— Ша, да он же над нами издевается! — растопырил пальцы Колян и шагнул к Варламову.
Варламов сделал шаг навстречу, и Колян тут же отлетел к окну от мощного удара в грудь.
— Все, “братаны”, мы больше не увидимся. — Голос Варламова прозвучал зловеще. — А станете надоедать, будете лежать в этой палате оба. Долго.
Он швырнул на койку пакет с передачей и громко хлопнул дверью.
Весь вечер Варламов просидел над странным посланием из почтового ящика. Шок, в который его повергло содержание письма, сковал Варламова по рукам и ногам. Смириться с тем, что Настя жила двойной жизнью ему было не под силу. Он привык во всем доверять жене. Она была для него всем: женой, матерью, подругой. И вот теперь оказалось, что была еще и другая Настя. Та, которую он совсем не знал. И у той, неизвестной ему Насте, в последнее время были определенные сложности. Что стояло за всем этим, и как он мог всего этого не заметить? Голова Варламова от этих вопросов шла кругом. Он знал, что нужно что-то предпринимать, но в голову ничего путного не приходило. Идти в милицию не имело смысла — кто знает, какие указания приходилось выполнять Насте, и чем теперь это могло грозить ее имени. Для собственного же расследования у него, кроме зацепки за совпадение инициалов в письме с инициалами директора "Октана" ничего практически не было. Разве что, еще этот странный тип с почты. Но где его теперь искать?
Так ничего путного и не надумав, Варламов потянулся к телефону. Подружка жены, Григорьева Инга, тоже работала в "Октане" и, как ему было известно, одно время была любовницей Антипина. К ее помощи он-то и решил прибегнуть в сложившейся ситуации.
На том конце долго не снимали трубку.
-- Алло… -- наконец ожил телефон чувственным голосом Инги.
-- Инга, привет, это Павел Варламов тебя беспокоит. Извини, что так поздно…
-- Привет, Павел. Вот уж не ожидала.
-- Ты одна?
- Одна. А что?
- Есть разговор. Не телефонный.
- Даже так? Интересно…
- Ты никого сегодня не ждешь в гости?
- Нет.