— Как, уже? Это не по-джентельменски -- выпроваживать даму в такую рань… — сделала оскорбленную мину девушка. —
А кто у вас, мальчик или девочка?
-- Девочка.
-- Так где же все-таки твоя жена?
— Моя жена умерла, -- почти по слогам тихо сказал Варламов. -- Девять дней назад. Понимаешь? Всего девять дней… — Он резко встал. На столе звякнула посуда. — Вернее говоря, уже десять… — уточнил, застыв у окна.
— Извини, я ведь не знала! —- не на шутку испугалась Алеся. –- Мне даже в голову такое не могло взбрести! Честное слово…
— Одевайся и дуй теперь отсюда на все четыре стороны! — не оборачиваясь, оборвал гостью Варламов. Обычно уравновешенный и рассудительный, он всегда терял чувство самообладание, когда начинали вмешиваться в его личную жизнь. — И учти, я не шучу.
— Все, я все поняла… — Алеся с виноватым лицом, но по-прежнему с гордой осанкой встала и направилась в прихожую. –- Мог бы сразу все объяснить, -- обиженно бросила через плечо.
Варламов некоторое время постоял, ожидая, когда хлопнет входная дверь, но, так и не дождавшись, тоже подался в прихожу.
Алеся стояла у зеркала и со знанием дела наводила на лице макияж.
— Послушай, в вашем доме есть губная помада? — как ни в чем не бывало, поинтересовалась она, кокетливо выставив губы. — Ума не приложу, куда запропастилась моя? Наверное, выронила из сумочки, когда тебя спасала… — с многозначительным видом покосилась она в сторону Варламова.
— Что еще ваша душа пожелает? — раздражение в Варламове вдруг сменилось глубоким сарказмом.
— Ну, не могу же я в конце концов показаться на люди в таком виде! –- Алеся продемонстрировала свое лицо. –- Разве ты не в этом ничего не понимаешь?
— Ну, конечно же! Куда нам –- простым людям, понять бывшую супер-модель! — съязвил Варламов, но все же обвел глазами полки у зеркала. Как ни странно, он совершенно не помнил, пользовалась Настя губной помадой или нет. Скорее всего, пользовалась. А может быть, и нет…
-- Так что? – нетерпеливо поинтересовалась гостья. – Я дождусь внятного ответа?
— Обожди. — Варламов взял лежащую на трюмо сумочку жены и, немного поколебавшись, вытряхнул ее содержимое. Среди выпавших вещей, действительно, оказался тюбик помады.
— Вот, держи.
— Мерси. — Алеся не спеша подвела губы. — Хороший тон. Мой любимый… -- она киношно выставила губы.
— Слушай, Мэрилин Монро, давай, валяй отсюда, пока я не спустил тебя с лестницы, — грубо оборвал гостью Варламов и подтолкнул к двери.
— Я понимаю, у тебя горе, — совсем не обиделась девушка, — но не убиваться же тебе теперь вечно. Все когда-то проходит, и это пройдет…
— Тоже мне философ выискался, — Варламов щелкнул замком. –- Прошу на выход.
— Можно, я как-нибудь зайду к тебе вечерком? Посидим, поговорим о жизни. Ведь теперь у нас с тобой есть общие воспоминания…
— Слушай, Алеся, ты что, не в себе? Оставь меня в покое! — Уже особо не церемонясь, он вытолкнул девушку на площадку и громко хлопнул дверью.
— Я тебе позвоню! — донеслось с лестницы, и тотчас по ступенькам весело зацокали каблучки.
-- Фу… — облегченно выдохнул Варламов и принялся укладывать обратно в сумочку вещи жены. Массажная расческа, пудреница, блокнотик, ключи от квартиры, еще один ключ… "Стоп!" Рука его невольно повисла в воздухе. " Это не наш ключ…" Он удивленно повертел находку в руках. Маленький ключик с никелированной биркой на кольце он видел впервые. "Наверное, с работы". Он повернул бирку обратной стороной. На ней четко читались выгравированные цифры “3-67”. “Точно, с работы, — решил Варламов и отложил находку в сторону. -- Нужно обязательно отнести…”
Час спустя, несмотря на отвратительнейшее самочувствие, он вышел из дома и направился в сторону Губернской торгово-промышленной палаты, в здании которой на двенадцатом этаже находился офис фирмы "Октан", в которой до последнего времени работала Настя. Вернее говоря, до того самого рокового вечера…
Варламову абсолютно не хотелось лишний раз посещать место трагической гибели жены, но привычка не откладывать неприятные дела в долгий ящик и на этот раз взяла свое.
Чем ближе он подходил к зданию Палаты, тем тягостнее становилось на душе. Взгляд его несколько раз мимо воли останавливался на окнах рабочего кабинета Насти, но он тут же опускал глаза вниз. Рисуемые воображением последние минуты жизни жены, его ужасали…