Аль прикрыл глаза, сосредоточился, призывая огонь. Прикусил губу – фон в пещере был такой, что поисковое заклинание тут же искорежилось, потянулось куда-то не туда. Он усилием воли взял его под контроль. Мельком отметил парочку мелких артефактов, что отозвались огнем. Нет, не то. Ему нужно что-то покрупнее. Похоже, рушится его теория – артефакта в пещере не было.
Он расширил зону поиска. Вышел за пределы сокровищницы, не желая сдаваться и едва сдержал радостную улыбку – теплом отозвался правый угол.
– Там, – указал уверенно. Посмотрел на вытянувшееся лицо капитана, на ошарашенные лица стражей и понял, что прав. В глазах такийцев читались недоверие, удивление и… страх.
– Ты уверен? – напряженно спросил Ацтаки.
Уверен ли он? В том году они начали тренировать дни единения с огнем. Это когда курсантов забрасывали в Стылые пещеры без еды и воды, помещая на выходе сильный артефакт огня. Найдешь – выйдешь, нет – останешься плутать. И если для всех выход располагался в пяти–шести часах ходьбы, то Аль шел целые сутки. Так что это чувство тепла на щеке он ни с чем перепутает.
– Совершенно, – подтвердил, услышав злое:
– Якорь мне в зад. Кишки на брамсель. Мертвяка в… – капитан осекся, моргнул и торопливо извинился: – Прости.
Смотрел он при этом исключительно на Майру.
Аль не понимал, чего так сильно испугался капитан. На лицах стражей и вовсе священный ужас застыл. Он сдвинулся, прикрывая Майру, так как парочка такийцев призвала стихию, и воздух зазвенел от напряжения. Его команда отреагировала, готовясь отразить атаку.
Ацтаки глянул на всех гневно, точно взглядом ожег, рыкнул что-то короткое, подаваясь вперед – Аль кожей ощутил исходящее от капитана давление. Стража переглянулась, сделала непричастные лица и нарочито медленно отпустила боевые плетения. Взгляды при этом ничуть не подобрели. Аль себя врагом номер один почувствовал.
Да что тут происходит?!
– Если ты прав, – с усталой обреченностью начал Ацтаки, – то…
Он замолчал. Потряс головой, точно отказываясь признавать случившееся.
– Капитан Ацтаки, вы не можете открыться чужакам, – тихо произнес один из стражей, – да вас совет на корм рыбам пустит.
– А если мы не проверим, то пустят ульхи. Те, кто останутся в живых, – рявкнул Ацтаки, пожелав себе мертвеца в постель. Снова извинился. Курсанты обменялись выразительными взглядами. Шиль положил руку на накопитель, Аль покачал головой. Бой в такой перекрученной силой атмосфере был бы самоубийством для всех.
– Вы дадите клятву о неразглашении, – принял решение капитан.
– Согласен, – подтвердил Лунь, быстрее всех просчитавший последствия патовой ситуации. За ним согласились остальные, Аль медлил, потому как память подкинула слова Третьего: «Ты и только ты должен решать, с кем можно делиться полученной информацией, а с кем нет. Не связывай себя никакими клятвами. Поверь, кончится это плохо». И вот теперь он собирался дать клятву, да еще и в чужой стране. Третий прибьет. Четвертый добавит. А там и Пятый подключится.
Но если он откажется… У них не останется шанса вернуть Бездну, да и выбраться будет затруднительно – ульхи не выпустят без камня. Уже было понятно, что огненный артефакт внушает им страх.
Одни за другим в пещере гулко звучали слова клятвы. Последним, призвав огненную стихию, дал клятву Аль.
Ацтаки обвел всех суровым взглядом, в котором читалось обещание вздернуть на рее каждого, кто попробует нарушить слово.
– Ульхи, – выговорил он, с трудом выталкивая из себя слова, – охраняют не только сокровищницу. Точнее вовсе не ее. За этой стеной священное озеро Эльхаим. В его водах они растят потомство. Сегодня ночь выхода малышни в свет, а потому на озере будут почти все.
А еще это шанс нанести удар, если целью проникших уничтожение ульхов.
Аль выругался в полголоса. Парни шепотом поддержали. Майра фыркнула и громко предложила свой вариант взгляда на ситуацию, заработав уважительное от Ацтаки: «Это кто ж тебя научил, девочка?»
Девочка, ни разу не покраснев, с гордостью поведала, как год водила за нос целую академию, как была курсантом и как парни не стеснялись при ней выражаться.