Приведенные примеры показывают, что историческая истина так же изменчива, как и синее море в бурном океане, что очень часто события, отстоящие от настоящего времени буквально на дни, часы и даже минуты не имеют однозначной трактовки, а то и вовсе преподносятся в совершенно ином не только качестве, но и воплощении. Кто сейчас сможет даже приблизительно сказать, что именно произошло в Баренцевом море в 200 милях севернее Мурманска 14 августа 2000 года? Кто сейчас заявит под самой страшной клятвой на свете, что в точке с координатами 69*40” с.ш. и 37*35” в.д. на морском дне на глубине 100 метров до недавнего времени лежала атомная субмарина именно под названием “Курск”? И кто сможет дать свою собственную голову на отсечение, что именно в тот день и именно в том месте ВООБЩЕ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИЛО? Все данные, которыми оперируют “наиболее осведомленные” информаторы, имеют свойство самых настоящих ВЕРСИЙ, и каждая из этих версий имеет право на существование, хотя по большей части среди них истины может и не оказаться. Вполне возможно, что этой истины никогда не узнают даже те, кому по должности она обязана открыться прежде всего. И тем не менее ни одна из версий, коли уж она возникла, не может отвергаться какими бы то ни было “мыслителями”, пока ее несостоятельность не будет доказана фактами, не способными вызвать сомнения даже у самого отъявленного скептика. И пусть этот скептик окажется банальным идиотом, но не будем забывать, что даже у банального идиота имеется соображение, хоть и примитивное, но с помощью которого он вполне способен различать более-менее заметные противоположности.
Итак, уяснив себе, что понятия “научные круги” и “желтая пресса” — всего лишь два разных наименования одного и того же явления, можно перейти наконец к изучению материалов по темам, которые издавна считаются наиболее подверженными фальсификации. Каждый шпион, выйдя в отставку или перебежав во вражеский стан, считает за прямую обязанность настрочить том, другой, а то и целую серию так называемых “мемуаров”, которые, по общему мнению заинтересованных “специалистов”, являются всего лишь разновидностью рассказов капитана Врунгеля или барона Мюнхгаузена. Примечательна в этом плане история бывшего советского шпиона Олега Калугина, который в 1993 году угодил в английскую тюрьму за соучастие в убийстве болгарского писателя-иммигранта Эмиля Маркова, совершенного якобы по приказу КГБ. Поводом для обвинения Калугина послужили его собственные мемуары, однако бывший шпион отвертелся от наказания, заявив, что вся его писанина — сплошная выдумка с целью подзаработать. Какое отношение останется у любознательного читателя к ценности этих “мемуаров”, можно себе только представить, однако сочинения обиженного на Советскую власть по-прежнему пользуются невероятным коммерческим успехом. Невероятно, но это факт — всякая информация, даже на самые, казалось бы, серьезные темы, ценна не столько содержанием, сколько выгодной формой. В этом случае Калугин выступил не как очевидец или участник событий, а как весьма искусный беллетрист, создатель популярных боевиков на уровне знаменитого сочинителя Яна Флемминга.[181] И хотя он прилюдно об этом заявил, рассказанные им истории о “злодеяниях” КГБ вошли практически во все учебники для повышения квалификации и расширения кругозора начинающих современных шпионов.
В данной книге вы найдете истории, которые если и были кем-то когда-то сочинены, то опровергнуть их практически невозможно по той самой причине, что на них не существует “компромата” — они взяты из источников, которые сами в свою очередь, по замыслу неизвестных авторов, должны были послужить в качестве этого же самого “компромата” на другие события, широко известные общественности. Более того — эти истории настолько прекрасно вписываются в общую картину мировой истории, что даже самый заядлый разоблачитель всяческих мифов сто раз подумает, прежде чем решит попытаться подвергнуть сомнению заложенные в них факты. Это, конечно, не говорит о том, что истории эти достойны занять место в каких бы то ни было учебниках, но выбирая во что верить, любой здравомыслящий потребитель исторической информации отнесется к предложенному материалу с определенным интересом. В любом случае ему больше просто ничего иного и не останется.
Часть 1. История с филателией
Перед вами история, которая с равным основанием может считаться и шпионской, и филателистической. В среде филателистов эта история получила хождение еще в незапамятные, можно сказать, времена, и долгое время служила эталоном, по которому оценивались прочие преступления на ниве филателии. К истории шпионажа она до определенного времени не имела совсем никакого отношения, но один за другим стали раскрываться секретные архивы, и выяснилось, что филателистическая окраска этой истории — самая настоящая шапка-невидимка, скрывающая в себе чисто шпионское нутро. Вообще-то шпионаж — вещь, в чистом виде никогда не существовавшая,[182] и почти всегда маскирующаяся более заурядными аспектами человеческих и общественных отношений и проблем. Чаще всего шпионские истории используются сочинителями детективных романов, чуть реже — любовных, в данном случае пришлось прибегнуть к услугам филателистической науки. Так что необычный окрас этой истории не должен сбивать читателя с толку — эта самая настоящая шпионская история, под какой бы личиной она не подавалась.
Глава 1. Гавайи, два цента
…Итак, дело происходило в 1892 году, а точнее — 12 июня. В тот день на своей парижской квартире был найден задушенным некий Гастон Леру, богатый рантье, и следователь криминальной полиции Жюль Массар, пытаясь разобраться в этом убийстве, быстро зашел в тупик: он никак не мог выяснить мотивы преступления. Дело в том, что в доме богача вроде бы ничего не пропало, все вещи, деньги и драгоценности, которыми буквально был набит дом, были на месте. Немного поразмыслив над открывшимися обстоятельствами, Массар сделал выводы, что грабителя интересовала только одна какая-то вещь, о существовании которой скорее всего знали только двое — убитый и убийца.
Вооруженный этим соображением, полицейский обыскивает квартиру более тщательно, чтобы наткнуться хоть на какое-то упоминание о похищенной вещи, и случайно обнаруживает альбом почтовых марок с полной описью коллекции, который был спрятан в потайном отделении книжного шкафа. Опросив некоторых знакомых убитого, Массар узнал, что Гастон Леру был страстным коллекционером, и в отличии от своих коллег интересовался исключительно марками экзотических стран.
…Массар не был филателистом, но все же был немного знаком с миром почтовых марок, и потому, тщательно изучив опись коллекции, обнаружил, что из альбома исчезла одна из марок Гавайских островов, выпущенная почтовым ведомством этой страны еще в 1851 году. Детектив мигом сообразил, что марка эта, по всей вероятности, настолько ценна, что вполне может подвигнуть на убийство. И на самом деле, пообщавшись с филателистами, полицейский выяснил, что пропавшая марка является огромной филателистической редкостью, потому что существует в одном-единственном экземпляре. Речь идет о негашеном экземпляре первой в истории гавайской почты марке достоинством в 2 цента — в то время, как гашеные экземпляры сохранились в некотором количестве, чистый двухцентовик стал самым настоящим уникумом,[183] а соответственно цена на него на филателистическом рынке может быть установлена именно такая, которую будет готов заплатить за нее любой богатый коллекционер.
181
Ян Флемминг — автор серии романов о похождениях знаменитого Джеймса Бонда — “агента 007”, во время второй мировой войны являлся личным помощником начальника разведывательного управления ВМС Великобритании.
182
Вся “шпионская наука” основывается исключительно на мемуарах лиц, некогда причастных к разведке и контрразведке, к которым можно также отнести и всяких составителей разнообразных справочников, выходящих под многозначительными названиями типа “Искусство разведки” или “Методы контрразведывательной работы”. Но по большей части все эти “труды” не несут в себе практической ценности, так как тезис “
183
Уникум — в данном случае это почтовая марка (или ее разновидность), существующая в единственном экземпляре.