Жгучая ненависть к себе разъедала изнутри. Ведь осознавая, что сделаю с Алисой не принимая режим, если мы хоть попытаемся, не мог искоренить желание. Оно вспыхивало всякий раз, как просто думал о ней, не говоря уже о моментах, когда видел и касался. Целовал...
Я крепко зажмурился и глубоко вздохнул. Притянул ее ближе. Девушка что-то пробормотала во сне, еще сильнее оплетая меня собой. Сладкая мука - объект страсти в моих руках, а я не беру его. Лишь вдыхаю запах – сладкий, будоражащий, хоть и смешанный с кровью. Слушаю стук ее сердца, так близко к моему. Наслаждаюсь каждой драгоценной секундой, украденной у судьбы. Если она, эта самая судьба существует.
Вкусный запах разбудил меня. Заснул все же – вот черт, а если бы… Но, агенты Рубикона не стали бы варить бульон и тушить мясо, значит все в порядке. С каких это пор я могу думать…. Так? Попробовал потянуться – боль уже всего лишь тянущая, тупая. Еще бы, ведь восполненная потеря крови ускорила регенерацию. Несколько дней и о ранах можно будет забыть.
Я укрыт пледом. Алиса умудрилась разыскать тот в темноте. А все равно без нее до странного холодно, хоть в помещении двадцать три градуса по Цельсию. Пару минут продолжаю лежать, слушая как девушка передвигается по небольшому пятачку, отведенному под пищевую зону. С появлением Алисы он гордо именуется кухней. Представляю каждое ее движение. Вот помешивает бульон. Потом поднимает крышку глубокой сковороды, проверяя готовность мяса. Как же меня тянет к ней….
Рывком поднимаюсь. Голова кружится, раны взрываются болью, но это быстро проходит. Я, черт возьми, в одних боксерах. Уж точно так не стоит к ней идти, особенно учитывая собственную реакцию на девушку. Достав из стеллажа барахло иду в ванну. Принимаю душ, стараясь не намочить повязки. Не потому, что опасаюсь за раны, но поскольку Алиса уж точно расстроится. Одеваясь, слышу ее приближение. Игнорирую желание скинуть одежду, а потом раздеть ее и…
- Влас? У тебя все нормально?
- Да, - хрипло отвечаю. Покашливаю, прочищая горло и открываю дверь.
Алиса стоит напротив в одном лишь моем реглане. Тот доходит ей до середины бедер, длинные рукава закатаны, обнажая запястья. Влажные волосы стянуты в узел на затылке.
- Высуши волосы, простудишься, - отвлечься от стройных ножек не получается.
- Они почти высохли и здесь тепло, - обнимает за талию, поддерживая, - Как ты?
- Как и говорил, - стараюсь смотреть в сторону. Слушаю ее пульс – учащенный, но четкий.
- Ага. Идем – перекусишь, а я белье сменю. Не знала, что тебе готовить, поэтому….
- Я все буду, - один голод лишь усиливал другой, - И ты тоже.
Приделанная к стене деревянная доска теперь действительно напоминает стол. На бумажных полотенцах стоят тарелки и приборы. Сажусь и наблюдаю, как Алиса накладывает еду. В голове возникает картинка – большой светлый дом, кухня в которой вот так же пахнет. Мы готовим ужин, обсуждая прошедший день – всякие мелочи о работе, бесконечных пробках на дорогах, погоде, домашних заданиях. Строим планы на выходные и отпуск, ведь они точно у нас будут. А вокруг наши дети… Вот только этого никогда не случится. И не только у нас двоих, но даже у нее с кем-то другим. Из-за меня!
Алиса обнимает за плечи, ерошит рукой волосы. Как же она настолько чувствует меня? Почему так относится…
- Ешь, Влас. Моя мама готовит получше, конечно, но я тоже ничего, - она садится напротив, принимаясь за еду, - У тебя жуткая беда с продуктами. Надо бы…
- Что?
- Может в магазин сходить, - сконфуженно бормочет девушка, - Я… Я ведь не знаю, откуда ты их… И все это, - и покраснев замолкает.
- Пару лет назад одну программку запустил. Она сделала несколько переводов на клонированный счет. Я его обналичил и вот, - пожав плечами, наблюдаю за ее реакцией, - В свое оправдание могу сказать лишь что играл в Робин Гуда, используя банк «Ветлиц».
Ее смех подобен мелодичному перезвону колокольчиков.