Если бы на месте Влада находился кто-то другой, он определенно упал бы в обморок, закричал от ужаса, или иначе поддался бы панике. Но Влад лишь медленно отступал в сторону балкона, готовый зажать дверью червей и попытаться отодрать их от собственного тела. Он внимательно следил за поведением жутких тварей, вытянувшихся на два с половиной метра. Округлости, продвигающиеся от головы по сегментарному туловищу после пожирания плоти, постепенно уменьшались, все бы ничего, но легкое головокружение, вызванное стеклянным шаром, сменилось взрывом энергии. Сердце отчаянно стучало, будто на завтрак он выхлестал целую банку кофе, сознание прояснилось как никогда, обострившееся зрение начало фокусироваться на червях, мельчайшие детали плотоядных голов, незамеченные ранее, стали очевидны. Вышедший на балкон и готовый потянуть на себя дверь Влад замер, уставившись на отражение в стекле.
Лицо все тоже, паники нет, но глаза… Темно-каряя радужка сменилась на зеленый, испещренный черными жилками, а зрачок стал крестообразным.
— Что за?… — Пока Влад приходил в себя, хищные головы съели всю плоть и внутренние органы сотрудника. Пошарив по комнате в поисках новой еды, они переглянулись, а затем молниеносно втянулись в лопатки подобно измерительной строительной ленте.
От инерции Влад едва не вывалился из незастекленного балкона, благо вовремя вцепился пальцами в створки, однако своевременная реакция не помогла избежать удушающей боли, пронзившей тело. Кости с треском смещались, вырываясь из суставов, мышцы скручивало, а вены по всему телу начали вздуваться, приобретая глубокий, черный цвет. Влад застонал, свернувшись калачиком на небольшом балконе, он отчаянно цеплялся за остатки сознания, но те исчезали, оставляя за собой темноту.
Много ли мало ли времени прошло, в какой-то момент щеки Влада обожгло немой болью. Тяжелые веки с трудом разошлись, открывая обычные, темно-карие глаза, которые с недоумением глядели на склонившегося Салавата. Помутневшему сознанию потребовалась целая секунда, чтобы воспроизвести события, приведшие к несчастному состоянию тела. Но детальные воспоминания, принесенные эйдетической памятью, отнюдь не дарили спокойствие.
— Слава рогатому, очнулся… — Вася, стоявший рядом с диваном, распрямил спину и больше не смотрел на Влада, его взгляд отчаянно метался по большой комнате. — Надеюсь, у тебя гемор прострелил. Гемор же, да?
Со скрытой мольбой в раскосых глазах друг детства попытался спросить, вот только в ответ получил небрежные покачивания головой. Влад поднялся, тело отошло от слабости, вызванной странным шариком, теперь оно полнилось необузданной энергией. Сердце яростно колотилось, разгоняя по жилам насыщенные кислородом эритроциты. Влад определил нынешнее состояние как адреналиновый шок.
— Тогда объясни, почему весь зал, от пола до потолка заляпан кровью и говном? А еще это… — Вася уставился на покрытые темно-коричневыми пятнами огрызки классического костюма. Его волновали только визуальные детали, к счастью, запах выветрился из-за того, что дверь на неостекленный балкон оставалась открытой до их возвращения с работы на обед.
— Отойдите — Вместо энциклопедического материала, в обыкновении лившегося изо рта Влада по просьбе, или без, скорее без, прозвучала грубая просьба. — Отойдите сказал!
Нетерпеливый крик заставил друзей детства отступить на несколько шагов.
Влад, сорвал остатки изодранной футболки, обнажая мощный торс, чрезвычайно развитый плечевой пояс и грудные мышцы. Тело, которое он поддерживал в состоянии близком к идеалу, являлось холстом для белых полос — заживших шрамов, оставленных заточками в колонии. Влад не красовался боевыми подвигами, он дотянулся правой рукой до лопатки, и к своему несчастью нащупал твердый вырост. Выступающая едва ли не на сантиметр хитиновая полоса, с разделительной линией посередине, похожей на закрытое око без бровей, привлекла внимание Васи и Салавата. Они уставились на треугольную спину друга с озадаченными лицами.
— Как себя чувствуешь? — Не дав Васе задать вопрос, навроде «За коим хером ты это на себя наклеил?», Салават выступил вперед.
Влад, ощущавший странные колебания в теле, и не отступающий прилив энергии, не подпускал друзей ближе, чем на пять метров. Эти твари могли вновь вырваться из спины, и тогда…