Работа бывала разной: от убийств и поиска пропавших сыновей, дочерей, мужей или жен до просьб разузнать, сколькими воинами располагает противник, и как можно его одолеть. К убийствам Эрфиан был равнодушен, хотя благодаря Текле и Давиду, вызвавшихся стать его наставниками, владел этим искусством в совершенстве. Он не испытывал ненависти к жертвам, не испытывал и мук совести: глупость и неосмотрительность тех, кто позволяет себя убивать, заслуживает снисхождения.
Гораздо больше ему нравилось завязывать бесконечные нити, обеспечивавшие получение сведений. Если не можешь увидеть, услышать или дотянуться, заведи другие глаза, уши и руки, говорил Табал. Десятки людей и темных существ, связанных невидимой нитью, но не знавших о существовании друг друга, работали не очень слаженно… пока.
Скоро Эрфиан понял, что сведения ценятся больше, чем убийства - владение ими приносило не только доверие (а, значит, связи), но и деньги. Сегодня он мог сказать, что богат - даже по меркам янтарных Жрецов. Возвращаясь в город, он покупал для Меиры украшения, платья и благовония. Были среди подарков и ожерелья из вампирского золота. Когда-то он мечтал подарить такое Нави. Хотя бы одно, тогда как сейчас он мог купить их с десяток.
Эти мысли его забавляли.
- С чего бы ей меня обращать?
- Ну… если бы она тебя любила.
- Вампиры не дарят кому-то бессмертие потому, что любят.
Текле приподнялся и бросил на Эрфиана удивленный взгляд.
- Думать о том, что вампиры обращают, влюбляясь - это очень по-человечески. Они могут тебя хотеть, находить вкусным. Но они не способны любить как люди. Они испытывают чувства только к создателю.
- Но ведь Табала-то Нави любит.
Эрфиан прилег, положив под голову одеяло. Не дождавшись ответа, Текле заговорил снова.
- У них что, свет клином сошелся на создателе? Если они способны на любовь к одному существу, то почему не могут испытывать ее к другому? К смертному? К другому обращенному? К необращенному?
- Не пытайся понять, Текле. Ты человек.
- Не знал, что для понимания нужно владеть магией Сновидцев.
Сказав это, юноша придвинулся ближе к костру и свернулся клубком.
- До рассвета осталось недолго, - сказал он. - Разбуди меня через…
- Отдыхай. Я не буду спать.
- Ты будешь отгонять плохие сны? - спросил Текле язвительно.
- Я буду размышлять о вампирской любви.
- Я не хотел напоминать тебе о ней. Но ты неправ. Они любят не только создателей.
- Еще они любят своих обращенных детей. Засыпай, Текле. Нам нужно выйти на рассвете, иначе мы придем в город только вечером.
Некоторое время Эрфиан лежал, глядя на догорающий костер, и слушал дыхание спутника, а потом сел и, порывшись в дорожной сумке, достал кожаный мешочек, в котором хранились деньги. Он носил с собой достаточно золотых и серебряных монет и при желании мог купить что-нибудь ценное. Что бы он приобрел, если бы сейчас шел не в незнакомый город Амин, а возвращался в замок Нави? Какой-нибудь дорогой подарок - платье, украшение из бирюзы, камня, который в здешних местах считался талисманом, обувь из тонкой кожи.
- Текле?
Ответа не последовало. Эрфиану пришлось снова позвать юношу по имени, добавив:
- Я чувствую, спишь ты или нет.
- Чего тебе? - отозвался сонный Текле.
- Будь ты проклят со своими вампирами.
***
К правителю города Эрфиан и Текле попали после полудня. Им пришлось пробираться сквозь толпу горожан, людей и темных существ, а потом беседовать со стражниками. Наконец терпение путников было вознаграждено: их усадили на подушки в небольшой зале, напоили холодной водой и пообещали, что хозяин скоро появится.