Царсина отвлеклась от созерцания своего отражения в зеркале. Она чувствовала, как что-то в животе сворачивается в холодный комок. В такой час Жрица Эдна обычно видела девятый сон – и уж точно не приглашала к себе гостей.
- Мама? Сейчас?..
- Она сказала, что это не может ждать до утра.
***
- Я должна стать Жрицей Нориэля?! Боги лишили тебя разума?!
Эдна, уже лежавшая в кровати, подняла руку в успокаивающем жесте, но Царсина не обратила на это внимания. Ее разрывало от бешенства. Хотелось пробежать по родительскому шатру, разбивая все вазы на своем пути, и выть от бессильного гнева.
- Сядь, дитя. Я хочу поговорить с тобой.
- Поговорить о Нориэле?! Давай поговорим! Но беседа эта будет короткой. – Царсина наставила на мать указательный палец. – Я, скорее, выберу себе в мужья вампира – но только не…
- Кто позволил тебе выбирать?
Жрица Эдна могла быть высокомерной и холодной, но Царсина знала, что это только маска, которую та вынуждена носить с тех пор, как стала женой Жреца. Сегодня на ней не было масок. И лицо, которое она показала, привело ее дочь в замешательство.
- Ты – не служанка, а янтарная Жрица, Царсина. Наш род существовал еще тогда, когда люди не умели ходить на двух ногах и говорить. И мы сохраняем свое могущество только потому, что слышим первых богов и живем по их законам. Твой отец – Жрец. Его воля – это их воля. Если он решил, что ты выйдешь за Нориэля, ты это сделаешь. У женщин с янтарными глазами нет права выбирать мужей. Мужчин – да. Но не мужей.
Царсина сжала кулаки. Ногти впились в ладони.
- Эти времена прошли! Я веду за собой армию, неужели я не могу отдать сердце тому, кого люблю?!
- У нас есть платья и украшения, дитя. Живущие в деревне эльфийки считают это роскошью, а янтарные Жрицы не придают этому значения. Любовь – это тоже роскошь, но не для них, простых женщин, а для нас. Когда-нибудь ты сядешь по левую руку от Нориэля и получишь от меня обруч Жрицы. Ваш союз скрепит долг перед народом. Чувства мешают исполнять долг. Ты молода, нравишься мужчинам и отвечаешь им взаимностью. Но…
- А разве ты им не нравишься?! Разве ты не отвечаешь им взаимностью, несмотря на то, что у тебя есть твой Жрец?!
Янтарные глаза матери потемнели.
- Не перечь мне, Царсина. – Мягкий тон Эдны сменился на ледяной. – Ты выйдешь за Нориэля, потому что так решил твой отец. Он не спросил и меня, а тебя и подавно не спросит. Завтра мы займемся приготовлениями к церемонии.
- Никакой церемонии не будет! – крикнула Царсина. Обеспокоенная служанка заглянула в спальню, поняла, что она здесь лишняя, и скрылась. – Я убегу из деревни! И тогда тебе придется подыскать для своего пустоголового сына…
- Пустоголов он или нет, вы – брат и сестра. И обменяетесь клятвами перед лицом первых богов. А потом он расплетет твою косу.
Царсина выпрямилась и с вызовом посмотрела на мать. Жрица Эдна прикрыла глаза, показывая, что разговор окончен.
- Хорошо, мама. - Хочет расплести ее косу? Пусть расплетает. Ему понравится. – Я хочу золотое платье. Надеюсь, оно придется моему Жрецу по душе.
- Как пожелаешь, дитя. Я распоряжусь.
Глава пятая. Эрфиан
1967 год до нашей эры
Деревня янтарных Жрецов
Когда Эрфиан вышел из леса и взобрался на холм, откуда открывался вид на деревню янтарных Жрецов, солнце почти спряталось за горизонт. Он бросил на землю дорожную сумку, сел на траву и вздохнул. Последние несколько ночей он шел без остановок, потому что любопытство, разбуженное словами Табала, стало нестерпимым. Свадьба Айши? Вряд ли, скорее всего, она уже обзавелась мужем. Оден передаст обруч Жреца Нориэлю? Но он еще не обзавелся Жрицей. Или успел обзавестись?.. Если так, кто это? Царсина? Эта мысль рассмешила Эрфиана. Жрица относилась к младшему брату с жалостью - такие же чувства она испытывала бы к единорогу, если бы беднягу угораздило появиться на свет с тремя ногам или единственным глазом.
Деревня разрослась. Эрфиан видел воинов-охранников - их было вдвое больше обычного, и они, суетясь, разводили костер. С противоположной стороны, из другой части леса, возвращались женщины с корзинами ягод, за ними следовали охотники. Содержимого корзин и мешков с дичью с лихвой хватило бы для того, чтобы накормить всю округу. Намечался праздник. Самым шумным торжеством на памяти Эрфиана был пир в честь рождения одной из дочерей Эдны и Одена - деревня гуляла несколько дней, а потом эльфы-виноделы сокрушались по поводу того, что их запасы выпили подчистую.