СЕРГЕЙ ПОДЕЛКОВ{12}
(Род. в 1912 г.)
КРУГОВОРОТ
Солнцестояние! Метель бежит.
Песцы поземки — белое виденье.
Капель. Лучи сквозь кровь.
Изюбр трубит от нарастающего возбужденья.
День — в воздухе мощнее излученье,
ночь — песеннее в звездах небосвод.
Гудит земля. Стремительно вращенье.
То свет, то тьма… Идет круговорот.
Весна! Природа потеряла стыд.
И от безвыходного опьяненья цветут цветы,
и женщина родит, и чудо плачет, празднуя рожденье.
О, чувств нагих святое воплощенье!
Трепещут грозы. Зреет каждый плод.
Страда. Жнут люди до самозабвенья.
То гул, то тишь… Идет круговорот.
Над увяданьем восковых ракит
прощальный крик живого сновиденья —
синь, журавлиный перелет звучит.
И плуг блестит. И озимь веет тенью.
Исполненный зазывного томленья,
колышется девичий хоровод.
И свадьбы. И листвы седой паденье.
То дождь, то снег… Идет круговорот.
И вновь зима. И вновь преображенье.
Чередованье смен, за родом род,
мышленья восходящие ступени —
то жизнь, то смерть… Идет круговорот.
‹1935›
* * *
Есть в памяти мгновения войны,
что молниями светятся до смерти, —
не в час прощальный острый крик жены,
не жесткий блеск внезапной седины,
не детский почерк на цветном конверте.
Они полны священной немоты,
и — смертные — преграды мы не знаем,
когда в кистях тяжелых, золотых
перед глазами — полковое знамя.
И тишина мгновенная страшна врагам,
оцепеневшим в черных травах.
Со всех дистанций боевых видна
сердца нам осветившая волна —
судьба живых и храбро павших слава.
И ты уже не ты. Глаза — в глаза,
удар — в удар и пламя — в пламя…
Цветы, раздавленные сапогами,
обглоданные пулями леса
нам вслед цветут сильней стократ
и крылья веток к солнцу поднимают.
Пусть женщины тот миг благословят,
когда о них солдаты забывают.