Советский анекдот (Указатель сюжетов)

Попытки рассмотреть анекдот как источник по истории представлений массового сознания предпринимались только на дореволюционных материалах. Так, историк из Нижнего Новгорода А.А. Демичев посвятил целый ряд статей59 рассмотрению дореволюционных анекдотов о судебной системе; он изучал анекдот как источник, отражающий отношение «городской образованной публики»60 к мировому суду.

Западная историография изучения различных юмористических форм, подробный обзор которой опубликован в 2001 году А.С. Архиповой61, по понятным причинам богаче отечественной. Феномен советского анекдота привлек внимание западных публицистов уже в первой половине 1930-х годов. Первым англоязычным обращением к теме советского неподцензурного юмора стала найденная А.С. Архиповой в журнале «Current History» за 1930 год статья Лео Гласмана «Большевики как юмористы»62, в которой приводятся образцы народного творчества и высказываются предположения об авторстве анекдотов. Однако более заметной стала публикация Евгения Лайонза, корреспондента UPI, прожившего в Москве 6 лет и собравшего, благодаря блестящему знанию русского языка, коллекцию анекдотов. В изданной после отъезда из СССР книге «Московская карусель» автор посвятил советскому неподцензурному фольклору отдельную главу, в которой мы можем найти не только тексты анекдотов, но и мысль о том, что анекдот является одной из форм коммуникации в советском обществе63. Лишь как публикация материалов заслуживает внимания собрание64 американского журналиста Вильяма Генри Чемберлена, который находился в Советской России в качестве корреспондента газеты «Christian Science Monitor» с 1922 по март 1934 года и в это время вел дневник. Круг его общения в основном состоял из просоветски настроенной интеллигенции и партийных деятелей – и Чемберлен фиксировал ходящие именно в этих кругах тексты. Перечисленные статьи ценны как источник, содержащий записи ранних советских анекдотов, аналитическая же часть, как у большинства ориентированных на массового читателя публикаций, довольно слаба. Все три автора рассматривают анекдот как жанр антисоветский, демонстрирующий нелюбовь народа к советской системе.

Период после Второй Мировой войны был очень продуктивен в деле изучения анекдота. Результатом творческих усилий зарубежных исследователей стали десятки томов, посвященных как феномену анекдота в целом, его теории и конструированию концепции жанра65, попыткам объяснить его с точки зрении психологии66, рассмотрению анекдота в гендерном аспекте67, так и конкретным циклам: этническим68, сексуальным69, садистским70 и абсурдистским71 анекдотам. Для историографии исследования именно советского анекдота важен тот факт, что к нему обратились уже не журналисты, а ученые. Более чем полувековая история осмысления этого феномена в западной историографии дает нам значительное количество статей, посвященных политическому юмору в целом и советскому анекдоту в частности как одному из компенсаторных механизмов борьбы с психическим и социальным стрессом72 или форме протеста против официальной идеологии73. Отдельно стоит выделить относительно недавнюю статью74 Е. Оринга, в которой автор анализирует западную историографию феномена политического юмора в авторитарных обществах и рассуждает о природе политического юмора вообще, обращаясь в том числе к советскому материалу. Статья ценна также наличием ряда фрагментов интервью эмигрантов второй волны о культуре рассказывания анекдотов.

Важно, что тексты довоенных анекдотов в послевоенные исследования практически не попали. Использование анекдотов, имевших хождение преимущественно в эмигрантской среде в 1960 – 1980-х годах, приводило к ряду упрощений, что зачастую не позволяло западным ученым воссоздать адекватную картину бытования советского анекдота. По совершенно справедливому замечанию А.С. Архиповой, помимо наличия в ряде работ, посвященных советскому анекдоту, множества фактических ошибок, подчас нелепых, вызывают некоторый скепсис также ряд теоретических допущений, дающих основание западным ученым подозревать всех рассказывающих анекдоты (т.е. по устоявшемуся мнению подавляющее большинство населения СССР) в антисемитизме и пассивном диссидентстве75.

59

Неполную библиографию публикаций А.А. Демичева, посвященных дореволюционному юридическому анекдоту как историческому источнику (10 статей) см. в его монографии: Демичев А.А. Образ суда в дореволюционном российском анекдоте. Н. Новгород, 2007. С. 62 – 64.

60

Демичев А.А. Дореволюционный юридический анекдот как источник изучения мирового суда // Вестник Нижегор. гос. ун-та им. Н.И. Лобачевского. Н. Новгород, 2007. № 6. С. 176.

61

Архипова А.С. Анекдот в зарубежных исследованиях XX века // Живая старина. М., 2001. № 1. С. 30 – 32. См. также: Еленевская М. Юмор и насилие: смеховая культура иммигрантов из стран бывшего СССР в Израиле // Израиль глазами «русских»: культура и идентичность (Сб. памяти Баруха Киммерлинга) / Отв. ред. Е. Носенко. М., 2008. С. 60 – 64.

62

Выражаем признательность А.С. Архиповой за ссылку на данную публикацию: Glassman L.M. The Bolsheviki as humorists // Current History. 1930, July. P. 721 – 724.

63

Lyons E. Red Laughter // Lyons E. Moscow Caroussel. N.Y., 1935. P. 323 – 340 или Lyons E. Red Laughter // Lyons E. Modern Moscow. L., 1935. P. 260 – 274; Lyons E. Stifled laughter // Harper's Monthly Magazine. 1934. № 170; Lyons E. Our Secret Allies: The Peoples of Russia. New York: Duell, Sloan and Pearce, 1954.

64

Chamberlin W.H. Russia's Iron Age. Boston, 1934; Chamberlin W.H. The «Anecdote»: Unrationed Soviet Humor // Russian Review. 1957. Vol. 16.

65

Weber V. Anekdote. Die andere Geschichte. Tubingen, 1993.

66

Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному. CПб. – М., 1997.

67

Flieger J.A. The Purloined Punchline: Joke as Textual Paradigm // Modern Language Notes. 1983. V. 98. № 5. P. 943 – 967; Legman G. Rationale of the Dirty Joke: An Analysis of Sexual Humor. Second series. N.Y.: Breaking Point, 1975; Reinche N. Antidote to Dominance: Women’s Laughter as Counteraction // Journal of Popular Culture. 1991. V. 24. № 4. P. 27 – 39; Ries N. Russian Talk: Culture and Conversation during Perestroika. Ithaca & L.: Cornell UP, 1997.

68

Bennett D. J. The Psychological Meaning of Anti-Negro Jokes // Fact. 1964. V. 1. № 2. P. 53 – 59; Davies C. Jewish Jokes, Anti-semitic Jokes and Hebredonian jokes // Ziv A. Jewish Humor. Tel Aviv: Papyrus; Tel Aviv University, 1986. P. 59 – 80; Davies C. Ethnic Humor Around the World: A Comparative Analysis. Bloomington: Indiana UP, 1990; Dundes A. A Study of Ethnic Slurs: The Jew and the Polack in the United States // JAF. 1971. V. 84. № 332. P. 186 – 204; Reik T. Jewish Wit. N.Y., 1962.

69

Legman G. Rationale of the Dirty Joke: An Analysis of Sexual Humor. Second series. N.Y., 1975.

70

Hirsch R. Wind-Up Dolls // WF. 1964. V. 23. № 1; Sutton-Smith B. Shut up and Keep Digging: the Cruel Joke Series // Midwest Folklore. 1960. V. 10; Abrahams P. D. Ghastly Commands: The Cruel Joke Revisited // Midwest Folklore. 1961. V. 11. № 4. P. 235 – 246; Schimaier M. The Doll Joke Pattern in Contemporary American Oral Humor // Midwest Folklore. 1963. V. 13. № 67.

71

Dundes A., Abrahams P. On Elephantasy and Elephanticide // Dundes A. Analytic Essays in Folklore. Mouton, 1975. P. 192 – 205; Dundes A. Slurs Internationaclass="underline" Folk Comparisons of Ethnicity and National Character // Southern Folklore Quarterly. 1975. V. 39. № 1. P. 15 – 38.

72

Bokun B. Humour Therapy in cancer, psychosomatic diseases, mental disorders, crime, interpersonal and sexual relationships. London, 1986; Dixon N.F. Humor A Cognitive Alternative to Stress? // Stress and Anxiety. Vol. 7. Washington D.C., 1980. P. 281 – 289; Draitser E. The Art of Storytelling in Contemporary Russian Satirical Folklore // Slavic and East European Journal. Albany, 1982. V. 26. № 2. P. 233 – 238; Draitser E. Comparative Analysis of Russian and American Humor // META: Journal des Traducteurs. 1989. V. 34. № 1. P. 88 – 90; Draitser E. Soviet Underground Jokes as a Means of Popular Entertainment // Journal of Popular Culture. 1989. V. 23. № 1. P. 117 – 125; Draitser E. Sociological Aspects of the Russian Jewish Jokes of the Exodus // Humor. N.Y., 1994. V. 7. № 3. P. 245 – 267; Farrer D. The Soviet Folktale as an Ideological Strategy for Survival in International Business Relations // Studies in Soviet Thought. Kluwer Academic Publishers, 1973. V. 13. № 1. P. 55 – 75; May R. Man's Search for Himself. N.Y., 1953; Lefcourt H.M., Martin R.A. Humor and Life Stress: Antidote to Adversity. N.Y., Berlin, Heidelberg, Tokyo, 1986.; O'Konneil W.E. Freudian Humour. The Eupsychia of Everyday Life // Humour and Laughter. Theory, Research, and Applications. London, 1976. P. 313 – 330; Nilsen D.L.F. The Social Functions of Political Humor // Journal of Popular Culture. 1990. V. 24. № 3. P. 35 – 49; Thurston R.W. Social Dimensions of Stalinist Rule: Humor and Terror in the USSR, 1935 – 1941 // Journal of Social History. 1991. V. 24. № 3. P. 541 – 562; Wade T. Russian Folklore and Soviet Humor // Journal of Russian Studies. 1988. V. 54; Yurchak A. The Cynical Reason of Late Socialism: Power, Pretence, and the Anecdote // Public Culture. 1997. V. 9. P. 161 – 188.

73

Beckmann P. Hammer and Tickle. Clandestine Laughter in the Soviet Empire. Boulder: The Golem Press. 1980; Draitser E. Soviet Underground Jokes as a Means of Popular Entertainment // Journal of Popular Culture. 1989. V. 23. № 1. P. 117 – 125; Nilsen D.L.F. The Social Functions of Political Humor // Journal of Popular Culture. 1990. V. 24. № 3. P. 35 – 49; Thurston R.W. Social Dimensions of Stalinist Rule: Humor and Terror in the USSR, 1935 – 1941 // Journal of Social History. 1991. V. 24. № 3. P. 541 – 562; Советский Союз в зеркале политического анекдота / Сост. Д. Штурман, С. Тиктин. Иерусалим: Экспресс, 1987.

74

Oring E. Risky Business: Political Jokes under Repressive Regimes // Western Folklore. 2004. Vol. 63. P. 209 – 236.

75

Архипова А.С. Анекдот и его прототип… С. 16.