С огромным напряжением функционировал торговый порт. Весь его коллектив был переведен на казарменное положение. Несмотря на ожесточенные удары с воздуха, сильный артиллерийский обстрел портовой территории и фарватера из районов Гильдендорфа и Чебанки, погрузочно-разгрузочные работы велись полным ходом. Люди не покидали своих рабочих мест даже во время воздушных тревог, за исключением моментов, когда непосредственно бомбили причалы. В период обороны Одессы порт выдержал около 400 авиационных налетов. Но его трудовая жизнь не замирала ни на один час. К порту стекались потоки эвакуационных грузов, население, раненые. От причалов к фронту направлялись маршевые подразделения, автомашины и повозки с боеприпасами, горючим, вооружением.
К тому времени ряды портовиков резко сократились. Но каждый трудился за троих. Обычно 230 грузчиков выполняли такой объем работ, для которого по нормам мирного времени потребовалось бы выделить не менее 700 человек. Члены команд судов, стоявших у причалов, тоже становились грузчиками.
Особую интенсивность работы приобретали в ночное время. Несмотря на полное затемнение, погрузка и выгрузка велись с двух бортов: с берега - портовыми механизмами, а с морской стороны - судовыми грузовыми стрелами и плавкранами. Днем такой способ не подходил: большое скопление судов и механизмов на одном причале служило хорошей мишенью для артиллерии и авиации врага.
От бомбардировок и артобстрелов часто разрушались подъездные железнодорожные и автогужевые пути, переезды, [64] причалы, молы, склады, электроподстанций. Совместными усилиями постового коллектива, специально организованных бригад и отрядов МПВО повреждения быстро устранялись, и порт продолжал действовать в обычном напряженном ритме.
С началом обороны города были предприняты эффективные меры по защите порта с моря, воздуха и суши. Чтобы предотвратить проникновение в гавань подводных и надводных сил противника, у входа в порт установили боновые заграждения. Там несли бессменную вахту катера «Этор» и «Ульянов», открывавшие и закрывавшие боны для входивших в бухту и уходивших из нее транспортов. Кроме того, затоплением непригодных для эксплуатации судов «Петр Великий», «Орел», «Войков», «Плеханов» и «Псков» заградили ведущий в Нефтяную гавань канал по линии, соединившей крайние оконечности большого и нового волноломов. Пришлось даже взорвать входной Воронцовский маяк: установленная в районе Чабанки четырехорудийная дальнобойная артиллерийская батарея противника, с 25 августа обстреливавшая город и порт, ориентировалась по нему при ведении огня.
Чтобы прикрыть грузовые операции в дневное время от прицельного бомбометания вражеских самолетов, в разных местах порта были установлены станции дымопуска, которые обслуживались военными моряками.
Для стоянки транспортов были выделены наиболее защищенные причалы. Их прибытие приурочивалось к ночному времени. Выделявшиеся лоцманы и другие моряки обеспечивали безопасный подход, быструю швартовку и перешвартовку судов.
Сооружение на причалах дополнительных трапов и сходен позволяло быстро, избегая несчастных случаев, высаживать людей. Характерен такой пример: пассажирский теплоход типа «Армения», доставлявший в Одессу за один рейс до 3 тыс. бойцов, разгружался не более 40 минут.
Погрузка-выгрузка материальной части тоже велись ускоренными темпами. Причем тяжеловесы чаще всего выгружались с двух бортов. Для этого использовались все наличные в порту береговые и плавучие механизмы. При погрузке в ночное время сложного оборудования, требовавшего особой осторожности, а также штивке {54} [65] грузов в трюмах и твиндеках {55} применялись люстры с «удлиненными колпаками. Тяжеловесы же обычно грузились в дневное время. Практиковалась и комбинированная погрузка: сыпучие грузы принимались ночью, а генеральные - днем.
Немалых усилий потребовала и эвакуация части портовой механизации в тыловые районы. Нужно было демонтировать краны и другие механизмы, не снижая темпов работы порта. И с этой задачей боевой коллектив справился. В юго-восточные порты Черного моря были отправлены плавучий элеватор, плавучий углеперегружатель, 40-тонный плавучий кран, 6-топный железнодорожный кран, два 6-топпых гусеничных крана, два полуторатонных портальных электрокрана, 3-тонный портальный кран «Кировец». Снятые с эксплуатации механизмы компенсировало более широкое использование плавучих кранов, применение дополнительных стрел на судах, погрузка подвижных грузов (автомашин, пушек, танков, тракторов) собственным ходом по специально установленным массивным и прочным сходням.
Коллективу порта большую помощь в работе оказывали командование оборонительного района и партийные органы. В дела и нужды портовиков повседневно вникали первый секретарь Одесского обкома партии А. Г. Колыбанов, являвшийся членом Военного совета OOP, председатель облисполкома Н. Т. Кальченко, секретарь горкома партии Н. П. Гуревич. Командующий оборонительным районом контр-адмирал Г. В. Жуков, член Военного совета OOP бригадный комиссар И. И. Азаров, командующий Приморской армией генерал-лейтенант Г. П. Софронов и сменивший его 5 октября на этом посту генерал-майор И. Е. Петров, начальник штаба армии генерал-майор Г. Д. Шишенин постоянно заботились о надежной обороне порта.
Непосредственно работой порта от областного комитета партии занимались секретарь обкома Е. Ф. Кирюков и заведующий транспортным отделом А. Нефедов. Военным комиссаром порта был назначен М. М. Гильдин. На грузовых участках вводились политруки. Эти партработники вместе с партийным бюро (секретарь А. М. Разуваев) сплачивали коллектив, мобилизовывали его на [66] стойкое преодоление тягот войны, на высокоэффективный труд.
Грузчики бригад М. Маклаковой, А. Полищука, Е. Покраса, Ф. Цапка, остальные портовики и моряки прилагали все силы, чтобы как можно быстрее выполнить погрузочно-разгрузочные работы, сократить до предела время стоянки судов у причалов, обеспечить их выход в море в такое время, когда вероятность встречи с противником уменьшается.
Рейс каждого транспорта в обоих направлениях требовал от экипажей высокой морской выучки и большого мужества.
Первым принял на борт эвакуируемые грузы единственный на Черном море рефрижератор теплоход «Кубань» (капитан Г. И. Вислобоков). 2 июля он пришел в Одессу и был поставлен под погрузку скоропортящихся продуктов Котовского, Скадовского и Одесского холодильников. Теплоход благополучно доставил в Новороссийск около 1500 т грузов и вернулся обратно.
В конце июля пассажирский теплоход «Грузия», переоборудованный в санитарный транспорт и вооруженный тремя 45-миллиметровыми зенитными орудиями, с мобилизованными на борту по пути в Новороссийск зашел в Севастополь. Сюда же с 2 тыс. жителей Одессы прибыл пароход «Ленин», а вслед за ним - теплоход «Ворошилов».
Это был первый военный рейс «Ворошилова». Война застала его у причала Одесского судоремонтного завода. Когда потребовалось, теплоход прямо от заводской стенки, прервав ремонт, перешел в порт, принял на борт 3 тыс. пассажиров и на одном действующем двигателе ушел в рейс.
Вечером 27 июля эти три транспорта в конвое, под охраной сторожевых катеров вышли из Стрелецкой бухты, направляясь в Новороссийск. Головным шел «Ленин». На пароходе находился военный лоцман, выводивший суда из Севастополя по безопасным фарватерам. В кильватер за «Лениным» следовал теплоход «Грузия», а концевым, едва поспевая за впередиидущими судами, - «Ворошилов».
По левому борту еле заметными очертаниями просматривалась прибрежная цепь Крымских гор. В полночь мерный стук двигателей и шум винтов вдруг заглушил мощный взрыв. Это пароход «Ленин» наскочил на мину. Море озарилось пламенем пожара. Через несколько [67] минут судно исчезло в морской пучине. Но многие пассажиры успели выброситься за борт. На «Грузии» и «Ворошилове» тотчас же спустили шлюпки на воду. Отовсюду доносились крики о помощи. Почти все шлюпки теплохода «Ворошилов» были старые, текли, на некоторых вода подходила под банки. Но и на них в этот тяжелый момент удалось спасти более 200 человек, в числе которых был капитан «Ленина» И. С. Борисенко. Еще около 300 человек подобрали шлюпки «Грузии» и сторожевые катера из сил охранения.