В ходе последовавших переговоров Москва по-прежнему настаивала на своем предложении 1944 г. о предоставлении Советскому Союзу нефтяной концессии в Северном Иране на условиях, аналогичных с английской концессией в Южном Иране, подчеркнув, что разработка иранских нефтяных месторождений Англией или США вблизи советской границы будет рассматриваться как угроза государственным интересам СССР. В свою очередь, достижение стабилизации в Иранском Азербайджане и – как следствие – вывод советских войск Кремль напрямую увязывал с необходимостью переговоров Тегерана с азербайджанскими лидерами.
Тем временем политико-дипломатическая ситуация вокруг Ирана складывалась явно не в пользу Москвы. К 1 января 1946 г. Иран покинули все американские войска. Лондон заявил, что его войска уйдут до 2 марта.
Для демонстрации гибкости Советского Союза было издано сообщение ТАСС, согласно которому СССР был готов со 2 марта начать выводить свои войска из «относительно спокойных», то есть северных районов Ирана. Это, однако, не изменило общего негативного отношения Тегерана к сущности выдвинутых Москвой условий.
4 и 5 марта советские танковые колонны начали движение в трех направлениях: к границам с Турцией и Ираком, а также к Тегерану. Эти меры встретили жесткую реакцию не только Ирана, но и ведущих западных столиц. Правительство Ирана 18 марта 1946 г. в острой форме поставило перед Советом Безопасности вопрос о немедленной эвакуации всех советских войск. Москва пыталась отложить проведение заседания Совета Безопасности хотя бы до 1 апреля. Когда это не удалось, советский представитель А.А. Громыко покинул заседание Совета.
Москва фактически исчерпала реальные возможности давления на иранское правительство. Жесткая позиция западных стран, негативное международное общественное мнение вынудили Кремль пойти на уступки. 24 марта Москва сообщила, что соглашение с Тегераном достигнуто и что советские войска будут выведены из Ирана в течение 5—6 недель.
Уже 24 марта тегеранское радио сообщило о возобновлении вывода советских войск из Ирана. Источником информации послужила состоявшаяся в тот же день встреча Кавама с новым советским послом И.В. Садчиковым, на которой иранской стороне и было вручено письмо о полученном советским командованием предписании закончить все приготовления к выводу войск в полуторамесячный, считая с 24 марта, срок.
В рамках достигнутого компромисса Тегеран дал согласие на создание смешанного советско-иранского нефтяного общества, однако ни по каким другим вопросам на уступки не пошел. В отношении Иранского Азербайджана Тегераном было высказано формальное намерение урегулировать взаимоотношения с национальным правительством этой провинции. Хотя иранское правительство настаивало, чтобы официальным языком там являлся персидский, а не азербайджанский, оно разрешило вести делопроизводство на двух языках, обещало свободу деятельности общественных и профсоюзных организаций, обязывалось не применять репрессий в отношении населения и лидеров национально-освободительного движения, соглашалось увеличить представительство Иранского Азербайджана в меджлисе пропорционально численности населения провинции.
Основные требования Демократической партии Иранского Азербайджана, казалось, были учтены. Однако лидер партии Д. Пишевари посчитал себя «брошенным на произвол судьбы» и, как показали дальнейшие события, не без основания. За день до полного вывода советских войск из Ирана Сталин счел нужным направить ему личное послание, в котором дал анализ военно-политического положения в Иране и поставил задачи на будущее:
«Товарищу Пишевари.
Мне кажется, что Вы неправильно оцениваете сложившуюся обстановку, как внутри Ирана, так и в международном разрезе.
Первое. Вы хотите добиться всех революционных требований Азербайджана теперь же. Но нынешняя обстановка исключает возможность осуществления такой программы. В Иране нет теперь глубокого революционного кризиса. В Иране мало рабочих, и они плохо организованы. Иранское крестьянство не проявляет пока серьезной активности. Иран не ведет сейчас войны с внешним врагом, которая могла бы ослабить реакционные круги Ирана в виде неудачи в войне. Следовательно, в Иране нет такой обстановки, которая позволяла бы проводить тактику Ленина в 1905 и 1917 гг.
Второе. Конечно, Вы могли бы рассчитывать на успех в деле борьбы за революционные требования азербайджанского народа, если бы советские войска продолжали оставаться в Иране. Но мы не могли их оставлять дальше в Иране, главным образом потому, что наличие советских войск в Иране подрывало основы нашей освободительной политики в Европе и Азии.
Англичане и американцы говорили нам, что если советские войска могут оставаться в Иране, то почему английские войска не могут оставаться в Египте, Сирии, Индонезии, Греции, а также американские войска – в Китае, Исландии, в Дании. Поэтому мы решили вывести войска из Ирана и Китая, чтобы вырвать из рук англичан и американцев это оружие, развязать освободительное движение в колониях и тем сделать свою освободительную политику более обоснованной и эффективной.
Третье. Пока советские войска находились в Иране, Вы имели возможность развернуть борьбу в Азербайджане и организовать широкое демократическое движение с далеко идущими требованиями. Но наши войска должны были уйти и ушли из Ирана. Что же мы теперь имеем в Иране? Мы имеем конфликт правительства Кавама с англофильскими кругами в Иране, представляющими наиболее реакционные элементы Ирана. Каким бы реакционером ни был в прошлом Кавама, он вынужден теперь в интересах самозашиты и защиты своего правительства пойти на некоторые демократические реформы и искать опору среди демократических элементов Ирана.
Какова должна быть наша тактика при этих условиях? Я думаю, что мы должны использовать этот конфликт для того, чтобы вырвать у Кавама уступки, оказать ему поддержку, изолировать англофилов и создать тем некоторый базис для дальнейшей демократизации Ирана. Из этого положения и исходят все наши советы.
Четвертое. Если Вы поведете себя разумно и добьетесь при нашей моральной поддержке тех требований, которые легализуют в основном нынешнее фактическое положение Азербайджана, то Вас будут благословлять и азербайджанцы, и Иран как пионера прогрессивно-демократического движения на Среднем Востоке».
9 мая 1946 г. эвакуация советских войск и имущества с территории Ирана была полностью завершена. Последующий ход событий показал, что в большинстве своих прогнозов Сталин на этот раз ошибся.
Вскоре после вывода советских войск иранское правительство фактически «торпедировало» все ранее достигнутые договоренности с Москвой. 21 ноября 1946 г. премьер-министр Кавама под предлогом выборной кампании заявил о введении во все провинции, включая Иранский Азербайджан, правительственных войск. СССР ограничился только «дружеским предупреждением» и рекомендацией отказаться от таких планов. После вступления войск в Иранский Азербайджан 11 декабря 1946 г. национально-демократическое движение в этой провинции, как и в Иранском Курдистане, было жестко подавлено. Избранный к середине 1947 г. новый состав меджлиса отказался ратифицировать советско-иранское соглашение о совместном нефтяном обществе.
Рассерженная Москва в ответ сделала ставку на иранских курдов, организовав базы подготовки боевиков на территории Советского Азербайджана. Главная цель заключалась в разжигании восстания на территории Иранского Курдистана. В 1947 г. вооруженные отряды курдов численностью до 2 тысяч человек под командованием муллы М. Барзани перешли границу с Ираном и вступили в бой с шахскими войсками на территории Иранского Азербайджана, однако вскоре отошли под ударами регулярных иранских частей. Барзани стал настаивать на формировании курдских боевых формирований, но реализовать этот план в полной мере не удалось. Курдов готовили и нацеливали на проведение диверсионных операций на Ближнем Востоке, в частности, на выведение из строя нефтепроводов на территории Ирака, Ирана и Сирии в случае возникновения военных действий или прямой угрозы ядерного нападения на СССР.