Еще одна важная задача родителя ребенка до трех лет, на мой взгляд, – это научиться вовремя себя останавливать. Не поднимать сразу то, что он уронил; не поднимать самого ребенка, как только он упал; не начинать причитать и жалеть, когда он упал или ударился; не кормить все время самим; не дать ребенку конфету, когда он слишком долго плачет; не начинать кричать, когда он что-то пролил, сломал или укусил кого-то. Мы видим вокруг так много опасностей, что ограждаем детей от слишком многого; а сами дети кажутся такими беспомощными, что мы делаем слишком много за них. А еще хочется сэкономить время, ведь накормить и одеть ребенка самим намного быстрее. Но почему все это может быть вредным? Проанализируем несколько ситуаций.
Вспомните, как вы ведете себя, когда падаете в людном месте. Например, я стараюсь побыстрее встать и дальше идти по своим делам. Вроде нормальное поведение, верно? Но когда я однажды увидела, как девушка, поскользнувшись на льду, пролежала 2 (!) минуты и только потом начала вставать, то поняла, что не так со мной. Я вскакиваю потому, что мне неловко падать на людях. Неловко падать! Вот я и стараюсь побыстрее встать и скрыться с места происшествия. А ведь немного полежать и почувствовать, чем ушибся и что болит, убедиться, что ничего не сломано, и только после этого подняться – гораздо разумнее. Когда маленький ребенок падает, а мы тут же подбегаем и ставим его на ноги, мы даем ему однозначный сигнал «падать – нехорошо, ошибаться – плохо». Думаю, все замечали, когда ребенок падает, он сначала смотрит на родителя и по его реакции решает, что делать (исключение составляет ситуация, когда при падении ребенок сильно ушибся, тогда он будет плакать сразу – это реакция на боль). И именно наша реакция определяет, как ребенок будет справляться с новыми для него ситуациями: если вы покажете испуг, он будет бояться ошибаться, если вы будете его поднимать, он не научится справляться с трудностями сам. Конечно, когда мой сын падает, я тоже непроизвольно вздрагиваю и порываюсь его поднять, и есть всего полсекунды, пока он поднимает на меня глаза, чтобы выдохнуть и заменить гримасу ужаса улыбкой или выражением удивления. К счастью, с этим своим порывом я справилась, а мой сын к 1,5 годам научился после падения вставать сам, отряхивать ладошки, потирать ушибленную коленку и идти дальше, даже не оглядываясь на меня.
Еще один интересный пример – это угощать ребенка сладким, когда не получается успокоить по-другому. Попробуйте представить сами, к чему это может привести. Мы не помогаем ребенку пережить негативные эмоции, не учим справляться с сильными переживаниями, а даем поесть. Да, именно так появляются и серьезные пищевые расстройства, и просто распространенное заедание стресса (тортиком или шаурмой, кому что больше по душе).
Эмоции – это вообще сложная тема для разговора. Многие взрослые сами не умеют справляться со своими эмоциями, боятся их, подавляют или, наоборот, выражают не самым приемлемым способом. К сожалению, самостоятельно решить подобные проблемы чаще всего бывает невозможно, поэтому, если вы замечаете, что вам сложно справляться с эмоциями, своими или своего ребенка, это повод обратиться за консультацией к специалисту.
А что насчет самостоятельности? Наверняка все родители хотят вырастить своих детей самостоятельными, ведь впереди их ждет взрослая жизнь. Но что мы делаем, чтобы эту самостоятельность поощрять? Человек не приобретает качества, умения и навыки просто по факту достижения определенного возраста: никто из нас не научился вдруг читать и писать, когда ему стукнуло семь! Для любого навыка или качества необходима длительная работа. И зачастую эта работа начинается гораздо раньше, чем нам кажется. Это же относится и к самостоятельности.
Думаю, многие родители знают, что возраст трех лет называют возрастом «я сам!», когда ребенок, познавая себя и мир, стремится все делать самостоятельно. Как вы думаете, в этом ли возрасте начинает закладываться это важное качество? Конечно нет! Самостоятельность зарождается гораздо раньше, а родители, как правило, мешают естественному процессу взросления ребенка: когда трехмесячному малышу мы сами сгибаем ручку, вынимая ее из рукава, – он же сам еще ничего не может сделать; когда для семимесячного ползуна мы обклеиваем чем-то мягким все углы в квартире – он же может удариться; когда годовалого ребенка, осваивающего ходьбу, мы водим за руки – он же может упасть; и наконец, когда двухлетка с трудом, пыхтя, стягивает с ноги тяжелый зимний ботинок, мы начинаем раздевать его сами – ему тяжело, а нам так быстрее. Где же тут появиться самостоятельности? Давайте не будем помогать детям, когда эта помощь им не нужна!