Я схожу с ума.
Майк снова мяукает со стола, и я нервно смеюсь, садясь.
Если я не мертва и не без сознания, значит, это психический срыв. Я беру телефон и ищу, что делать, если начинаются галлюцинации. Первое, что предлагает интернет — вызвать врача. Возможные причины? Эпилепсия. Никогда не было в анамнезе. Болезнь Паркинсона. Я недостаточно знаю о ней, чтобы понять, есть ли она у меня. Шизофрения. Хроническое, тяжелое психическое расстройство, влияющее на то, как человек мыслит и воспринимает реальность…
Ничего невероятного.
— Что это за штука? — спрашивает солдат, наивно надеясь, что я не проигнорирую его.
— Это мой телефон.
Он наклоняется, чтобы заглянуть мне через плечо.
— Это не похоже на ни один телефон, который я когда-либо видел.
Я делаю глубокий вдох.
— Я бы потратила время, чтобы объяснить тебе это, но сейчас мне нужно сосредоточиться на том, как перестать видеть и слышать тебя.
— И твоя маленькая машинка поможет тебе в этом?
— Интернет знает все, — дрожащими руками я печатаю, как остановить приступ паники. — По крайней мере, я на это надеюсь.
— Интернет? Что это такое и как он работает?
Возможно, объяснение поможет мне успокоиться. Это должен быть первый шаг к тому, чтобы галлюцинации прошли. Затем, когда он уйдет, я найду хорошего врача. Или, может быть, это одноразовое событие, о котором никому никогда не нужно будет говорить.
— Это маленький компьютер.
— Компьютер? Такой маленький?
— Да. И он связан по воздуху с компьютерами по всему миру, которые обмениваются информацией, — если мы все еще говорим о путешествиях во времени, думаю, я могу подыграть. — Из какого ты периода времени?
— Я родился в 1920 году.
Я с трудом сглатываю.
— Конечно. И тебе сейчас…
— Двадцать пять.
— Мне тоже. Не совсем. Мне двадцать четыре, а не пять, — я нервно рассмеялась и констатировала факт. — 2 сентября 1945 года. В этот день закончилась Вторая мировая война.
— Сентябрь? И она закончилось сбросом атомной бомбы?
— Вообще-то, двумя бомбами, — я морщусь, быстро ищу, как закончилась Вторая мировая война, затем поворачиваю телефон, чтобы он прочитал.
Он делает это, затем говорит:
— Еще. Что было дальше?
— Просто проведи пальцем вверх.
Он бросает на меня долгий взгляд.
Я провожу пальцем по экрану и показываю ему. Этого достаточно, чтобы он просмотрел оставшуюся часть страницы об окончании войны.
— Поищи проект ”Чернильница", — требует он.
Я хмурюсь.
— Ты слишком настойчив для плода воображения.
В улыбке, которой он одаривает меня, нет тепла.
— Сделай это.
Я ищу, затем показываю ему результаты.
— Хочешь научиться каллиграфии?
Он качает головой и рычит:
— Посмотри еще раз. В связке со Второй мировой.
— Ничего. Манхэттенский проект продолжает развиваться. Какие-то испытания атомной бомбы в Мексике в июле 1945 года.
— Покажи.
Я бросаю на него острый взгляд, который он, кажется, сначала не понимает.
Пока не понимает.
— Пожалуйста, — говорит он нетерпеливо.
Я протягиваю телефон, не уверенная, что тот просто не упадет на пол, но этого не происходит. Он читает, листает в поисках продолжения, затем дочитывает статью до конца. Он останавливается и смотрит на меня.
— Как мне спросить его о чем-нибудь?
— Ты вводишь свой вопрос в строке поиска или можете задать его вслух, — я касаюсь значка динамика. — Если коснешься этого.
— Хью Эмерсон? — спрашивает он в телефон громче, чем необходимо. — Ни один из них не я, — он снова нажимает на значок микрофона и спрашивает: — Где Джек Салли? — он выглядит все более разочарованным с каждым именем, которое ищет, пока не бросает телефон обратно мне. Я ловлю его и прижимаю к груди.
— Кто эти люди?
— Люди, которые могут знать, что со мной случилось. Я ничего не понимаю. Почему я здесь? Как я здесь оказался? Где все остальные? — он изучает мое лицо. — Я знаю тебя. Ты уже некоторое время являешься частью того, что это такое. Как? Где я был несколько минут назад, и как ты была связана со мной?
Я кладу телефон в боковой карман спортивных штанов и поднимаю руки, сдаваясь.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я никогда не встречала тебя до сегодняшнего дня и, честно говоря, все еще пытаюсь понять, настоящий ли ты.
Он нависает надо мной и берет мою руку в свою. Я одновременно напугана и более чем немного возбуждена.
— Я узнаю твою руку, — он проводит большим пальцем по моей нижней губе. — Я узнаю твой рот. Твой вкус. Я жажду чувствовать тебя. Почему?