Как же всё «это получилось»? Немного приоткрывает случившееся разговор с Пономаревым на второй день после съезда. Он все-таки позвал меня. И я пошел. уже не в таком задиристом настроении. Поздравил меня. Я сказал спасибо, добавил, что для меня это было полной неожиданностью.
- Да, я хотел вас предупредить и поздравить заранее, как в прошлый раз (т.е. на
XXV съезде, когда меня выдвинули в ревизионную комиссию). Но Вы не захотели явиться.
Я не стал заводиться. А он продолжал:
- Пришлось поработать. И одному, и другому, и третьему говорил за Вас (кому же, подумал я: Суслову, Черненко, Капитонову?) И один, и другой раз. Все ссылались, что нарушаем порядок, создаем ненужные прецеденты. Пришлось настаивать, - говорю, - Черняев работает не меньше Загладина. Тот, мол, часто отвлекается, а Отдел то и дело - на Черняеве. Словом, убедил. Но тогда они сказали: давайте уж раз так, и Разумова выдвигать, пусть будет не одно единственное исключение. (Дело в том, что во всем аппарате ЦК только я и Разумов были введены в высшие выборные органы на XXV съезде из многих десятков просто замов. Первые замы ряда отделов и на прошлом, и на этом съезде входили и вошли в ЦК, в ЦРК, как и большинство зав. отделами. Но просто замы - только двое. Это было и осталось исключением из правила).
Может быть, что-то из того, что говорит Б.Н. и правда. Тем более, что многие из аппаратчиков (даже первые замы) остались не «продвинутыми».
Так я на пороге своего 60-летия вошел в состав ЦК. Сравниваю с теми, кто делал революцию, первые пятилетки. Впрочем, войну «делали» и мы, мальчишки. Но не нам было доверено управлять отвоеванным. Поколение комбатов пошло в гуманисты (по Дезькиному слову), а не в карьеристы.
12 марта 81 г.
Все еще болею. Но сегодня уже ездил на работу: Б.Н. сделал замечания к тексту статьи о международном значении съезда. Я в дни съезда «откомандировал» своих консультантов из-за сцены в Отдел, чтоб начали готовить. На второй день болезни я получил их первоначальный текст. Совсем он был негодный. Несмотря на высокую температуру, посидел над ним. Главное же, придумал несколько идей и структуру=замысел каждого раздела, чтоб это было не переложение сказанного Брежневым, а «еще одно учение» о значении съезда для всего мира. Ребята довольно быстро это реализовали. И позавчера мне было доставлено, уже совсем другое дело. Поправил и разрешил отправить Б.Н.’у (он в больнице). Сегодня утром получил его помарки. Основную же идею, - о новой постановке (новой в отличие от 1915-20 годов, от Ленина и до Хрущева) проблемы мира: мол, без него ничего не может быть - не только никакой другой борьбы за что бы то ни было, но и некому будет бороться, - эту, уже теперь в открытую провозглашенную идею самим Брежневым, Б.Н. все-таки сумел извратить своим СагШадтеп ёе1епёаш еззе: «а в случае, если капитализм все- таки развяжет войну, то его господство будет ликвидировано» (вместе со всем человечеством,
- добавил Вебер, выслушав это замечание на полях).
Съезд кончился, а у меня еще забот по ворот. Во-первых, со многими иностранцами, к которым я был прикреплен, я как следует, и не поговорил даже. Прежде всего проводил англичан: они улетели как раз, когда начался прием ЦК в честь иностранных гостей съезда. Уезжали совсем очарованные. И финальная точка была поставлена с большим шиком. От гостиницы «Советская» в большой новой «Чайке», впереди милицейская канарейка, сверкающая сигнальными огнями. Да еще милиционер попался лихой. Мало того, что сверкал и включал то и дело сирену, высунул из окна жезл и буквально распихивал впереди идущие машины, расчищая путь, давая при этом 140 км., а сзади «хвост» - несколько «Волг» - провожающие. Я ехал с гостями в «Чайке» и тайно наблюдал, как все в них буквально бурлило от тщеславия. В само деле, в Англии с таким шиком даже Тэтчер не возят.
С этим же самолетом улетел Энди Барр - председатель Ирландской КП.
На другой день прощальный обед с Гэсом Холлом на Плотниковом. Были Арбатов и другие сопровождающие. Умело и ловко он себя несет. Он держит себя перед нами (да и всеми КП), как истинный представитель американского народа - а именно такого, каким мы (КПСС) хотели бы, чтобы он был, этот народ. Позиция оптимальная в его (Гэса) положении. И, как это ни парадоксально, внушающая уважение даже буржуазным журналистам, которые охотно к нему тут рвались и нарасхват интервьюировали.
Уинстон - председатель партии - слепой негр, конечно, уже полное ничтожество и маразматик. Но он, видимо, нужен Гэсу, как символ антирасизма партии. Физически, да и во всех других отношениях, он не терпит этого неприятного, вонючего, глупого и нахального шддег’а. Даже летает в разных самолетах, под предлогом, чтоб в случае чего партия не была совсем обезглавлена.