— Можешь не спрашивать…
— Это еще почему?
Божена с любопытством смотрит на Петера, он отвечает ей жадным мужским взглядом.
— Тебе лучше знать.
— Мне?
— А то кому же!
В его словах укоризна и признание, прибавлять к ним ничего не надо. Усмехнувшись, Божена идет дальше… «Когда это я говорила ему про бороду? Помню, когда приехала домой, обронила словцо-другое… Но я ведь не всерьез… Так значит, из-за меня… Впрочем, какое это имеет значение, Петер», — мысленно по-товарищески упрекает она парня. Интерес зоотехника не слишком ее волнует. И все же приятно. Сразу легче на душе. Это не тот мужчина, которого бы она хотела любить, но он дал ей повод помечтать о ком-то, пока еще неизвестном, ради кого она стала бы причесываться, да прихорашиваться, да смотреться перед свиданием в зеркало.
Когда, где и как это придет? Кажется, все это пока на другом, далеком берегу.
Но где тот берег, как до него добраться? И доберется ли она вообще?
Божена начинает кормить телят и через минуту замечает, что почти не видит окружающего. Загляделась на туманную картину: дома, деревья, люди, и все это подернуто какой-то дымкой. Ничего толком не разглядишь, но тем притягательнее. Божене хотелось быть там, сбросить бремя забот, погрузиться в радостное ожидание.
Через четверть часа придет мать, и они будут работать вместе. После отъезда отца мать всегда ходит с Боженой на кормление. Ничего не говорит, не объясняет, а Божена ни о чем не спрашивает. Ее благодарность бессловесна, ее не выразишь, потому что тогда исчезнет и станет серым, повседневным обаяние их дружбы.
По дороге домой разговорились. Ветрено, грязь затвердела и высохла. Низко над землей плывут небольшие легкие облачка. А ликующий свет над ними поглощает и разрежает синеву. Божене хочется дышать всей грудью, не просто идти по земле, которой она касается ногами, а ощущать это небо, этот простор над собой.
— Куда ты так спешишь? — спрашивает мать. — У меня ноги не девичьи.
Божена замедляет шаг. Облака свободны, а под нею земля. Но и по земле можно отправиться далеко-далеко, чтобы за окном бежал, быстро сменяясь, пейзаж.
Мать и не подозревает, что творится в ее душе.
— Наверно, тебе тут скучно. Все телята да телята…
— Откуда я знаю? — задумывается Божена. — Я здесь только месяц, а кажется — не меньше двух…
— Это поначалу. У тебя тут ни одной подружки, ходить никуда не ходишь. В институте было лучше.
— Довольно я там намыкалась. Ты даже не представляешь, каково это, когда видишь, что у тебя не получается…
Пройдя еще несколько шагов, мать останавливается.
— Съезди к отцу. Надо взглянуть на него.
— Можно…
— Ты уже не маленькая! — продолжает мать. — Пойми: не можешь ты так жить. Поговоришь там с людьми, посоветуешься с Имрихом. Когда он приезжал, ты бегала от него, как черт от ладана. Кроме как о болезни отца, ни о чем и разговору не было.
— Видно будет, — неопределенно отвечает Божена.
— Что еще за «видно»! — сердится мать. — Завтра же и отправляйся, ведь это недалеко. Я тут одна управлюсь.
— А что отец скажет?
— Заладила: отец, отец! Поди не укусит! Ему сейчас там лучше всего. С докторами не поспоришь. Шутка ли — полгода этак-то прохворать!
— Если встречу кого с факультета — бр-р-р!
Девушка сказала это легко, почти весело, но мать ее слова точно кольнули:
— Ну чего ты хочешь, скажи — чего?! Советов не слушаешь, ходишь словно пыльным мешком трахнутая… Думаешь, я не вижу? Должны же мы о тебе позаботиться! Спустись с неба-то на землю!
Божена сжалась. Она чувствует себя маленькой девочкой, нечаянно разбившей тарелку. Вот-вот мать помянет Владо и его предложение, начнет упрекать, но та прекращает трудный разговор. Они обо мне беспокоятся, должны обо мне позаботиться! То ли еще будет, когда вернется отец?! Однако что-то нашептывает ей: до той поры всякое может случиться. Пока я здесь, со мной одни заботы. И что за характер у меня, что за характер… Точно собачонка на привязи, которая всем лезет под ноги.
Она понимает: материнское терпение тоже не безгранично, хоть мать и старается не подавать виду.
Дома их ожидало письмо, вместе с газетами подсунутое под дверь. Белый конверт, пишет мамина сестра, тетя Мария.
Чувствует себя хорошо. Как всегда, много работает. Да и в остальном все в порядке. А как дела у них? Что нового, как здоровье Михала?
Письмо на двух страничках, прочли в два счета. Разговоры о тете Марии тоже непродолжительны. Так было всегда, с тех пор как Божена помнит себя. Живет тетя Мария одна, женщина и впрямь самостоятельная, со всем справляется без посторонней помощи. В родные места — это третья деревня отсюда — приезжает обычно только к празднику всех святых, на могилу к матери. Отец переселился оттуда к сыну-железнодорожнику, который на два года старше Божениной мамы.