— Не могу же я при них говорить, что это невозможно.
— Вот и при мне не говори.
Он посмотрел на меня настороженно и нерешительно — побаивался. Он хотел покоя. Это я заметил по всему его облику, по его походке, когда он вел меня показывать постели.
— Дело ваше, — вымолвил он. — Только мне что-то не верится.
Телефон зазвонил опять.
— Возьми трубку, — сказал я.
Мы пошли обратно в контору. В коридоре было грязно, на сапогах нанесли снегу, и он даже не таял. В углу, около двери на улицу, стояло ведро с песком, рядом скребок — чистить тротуар перед домом. Ненужные жалкие вещи! Они казались теперь до того ничтожными — разве поборешься таким оружием с бураном?!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
7
— Вас, — Обадал услужливо протянул мне трубку. — Секретарь районного Национального комитета, — объяснил он, прикрыв микрофон ладонью. — Тон довольно спокойный.
Я взял трубку. В проводах что-то свистело — далекий и тоненький, как волосок, свист.
— У телефона Зборжил. Дорожный участок Брод.
Спокойный голос человека, привыкшего бодрствовать по ночам, спросил:
— Вы там все в сборе?
— Только что прибыли.
— Кажется, дрянь дело, а, приятель?
— Похоже на то, товарищ секретарь.
— Вам известны подробности насчет пресса, который рудненский машиностроительный должен сегодня отправить за границу?
— Нет. Никаких подробностей я не знаю.
— Речь идет об агрегате стоимостью в два миллиона валютных крон. Везти его далеко. Ради этого в одном нашем районе пришлось укрепить пятнадцать мостов.
Это-то я хорошо знал. Ведь именно мы, помимо текущей работы, возились с этими мостами.
— Знаю. Наши люди работали.
— Послушайте, — доносился до меня сквозь писк в трубке уговаривающий голос, — детали пресса погружены на три специальных трайлера. Нельзя задерживать отправку такой махины…
Вьюга прервала связь по дорогам, но не сорвала телефонные провода.
— Мы сделаем все, что в наших силах.
Такой разговор мне нравился. Мы сидели в тепле; в печке, в которой крошечные отверстия форсунки разбрызгивали солярку, гудело пламя. Подобного рода изобретения позволяют забыть о непогоде.
— Препятствия есть?
— Рад, что спросили. Есть: погода.
Секретарь первый поинтересовался такими вещами. Начал он издалека, но до цели добрался.
— Погода… — протянул он, хрипло откашлялся. — Гм… А вы не ждите, беритесь за дело.
Обадал принес пол-литровую кружку горячего чаю, поставил на стол передо мной. Я жестом спросил, нет ли чего-нибудь подлить в чай. Он повернулся, открыл массивный дубовый шкаф. Сдвинул в сторону папки с делами, вытащил из-за них бутылку сливовицы.
Откупорил. Я взял у него бутылку, налил себе сам — примерно пятую часть кружки. Как чудесно запахло!
— Попробую, товарищ секретарь. Как только чуть стихнет, двинемся.
Далекий писк в трубке не смолкал. Я покосился на аппарат, плотнее прижал трубку к уху.
— Доброй ночи!
— Вам того же, — ответил я и положил трубку.
Ходьба в коридоре прекратилась. Люди укрылись в тепле, устраивались на отдых.
— А в горах все валит и валит, — заметил Обадал. — Попотеем мы на этих двенадцати километрах!
— Есть у тебя кто на линии?
— Сейчас нет, — извиняющимся тоном ответил он.
Я махнул рукой. Он опасливо ждал, что я скажу.
— Отдыхают… Да и пурга не дает…
Я отпил чаю. Превосходный! В нос шибал аромат сливовицы, дурманил голову, напоминая давние зимние вечера молодости. Сад, окруженный кустами терновника, из ягод которого мы с Ваничеком в Доброй гнали самогон, жгучий, как огонь.
— Отличная у тебя сливовица. Домашняя?
— Ага. Еще до снега гнали.
— Пускай люди отдохнут. Ничего мне не объясняй, сам понимаю. Но поди объясни директору машиностроительного, почему ты не можешь начать работы.
— А что ему объяснять?!
— Выпей и ты, Обадал. На здоровье. — Я пододвинул к нему бутылку.
Он опасливо посмотрел на нее и отхлебнул с наперсток.
— Что будем делать?
— Дадим людям еще часок поспать. Из тех, кто приехал со мной, четверых вышлешь, на трассу. Достала со стругом гони к Рудной. Да, да, к, Рудной, — повторил я, встретив его вопросительный взгляд. — Пускай разведает, как там на дороге. И звякни-ка в осиное гнездо. То есть в Рудную, в тамошнюю милицию — не знают ли, до какого места от города они еще могут добраться.